Он подобрал крепкую палку и отодвинул каменную плиту, загораживавшую вход. Росвита согнулась, вглядываясь вниз. Темное отверстие зияло, как пасть животного. Оттуда шел спертый воздух с запахом вещей, долго не видевших дневного света. Она содрогнулась и отошла назад. Бертольд, со свойственным юности энтузиазмом, занял ее место и еще дальше отодвинул плиту, делая вход шире.— Думаешь, это мудро? — спросил вдруг Виллам.— Мы залезали как-то в такую. — Бертольд сунул голову в глубокое отверстие, голос его звучал приглушенно. Он увидел пустую комнату, немного костей, битую посуду и много грязи.Виллам коснулся Круга Единства на шее.— Разве можно беспокоить останки? Хоть бы обращались с ними по-людски… — Тут он замолк.— Черт возьми! — расстроился Бертольд. — Слишком темно, а у нас нет факела. Даже если я отодвину плиту, проход не прямой и в саму подземную комнату свет не попадет. Надо прийти сюда завтра — с солдатами и факелами. — Он оглянулся через плечо и улыбнулся. — Если позволите, отец.— Чтобы найти какую-нибудь нежить? — ужаснулся старый Гельмут.Росвита могла только согласиться с ним. Старую могилу, если это была могила, осквернять не следовало. Но Бертольд этого не понимал.— Если здесь и было древнее волшебство, то прошло много лет. Оно давно умерло. А вот сокровища в гробнице вполне могут быть.— Конечно, достойная сестра Росвита, — Виллам обратился к ней за поддержкой, не в силах противостоять жизнерадостному напору сына, — вы, как и я, считаете, что мертвых лучше не беспокоить до тех пор, пока они сами не призовут нас к себе.— Я мало знаю о магии, маркграф Гельмут. Запрещенное искусство изучают сестры из монастыря святой Валерии, а мы в Корвее работаем над хрониками. Но ко всякому признаку волшебства следует относиться серьезно. Живое это волшебство или мертвое.Она говорила уверенно, надеясь произвести на юношу впечатление, но тот только кивнул и направился к другим насыпям.Виллам вздохнул:— Он хороший мальчик. Но слишком любознательный и неблагоразумный.— Скоро мы покинем монастырь, маркграф Гельмут. Я обещаю присмотреть за ним.— Благодарю.Росвита наблюдала за юношей, но вдруг взгляд ее остановился на следах едва заметных, но ведших как раз в том направлении, что указал ей отец Бардо: «По ту сторону холма найдите звериную тропу». Сам настоятель, судя по всему, так ни разу и не навестил самого известного своей святостью монаха в округе собственного монастыря. Комфорт он предпочитал долгим прогулкам.«Не возгордись, Росвита, — сказала она себе, — грешно осуждать других».— Вот наша тропа, — подозвала она остальных, глядя в лес. И в этот момент, стоя спиной ко входу в гробницу, она почувствовала чье-то присутствие, но резко обернулась, и тут же ощущение пропало. Всего лишь каменная насыпь с дырой, заваленной каменными плитами…Но у Виллама тоже было странное выражение лица.— Я вдруг почувствовал… Будто кто-то, как слепец, который видит только пальцами, ощупывает меня, пытаясь понять, кто я такой.— Надо уходить отсюда.— Я позову сына, — ответил он, — встретимся на тропе.Гельмут заспешил. Росвита повернулась спиной к гробнице и почувствовала кого-то, правда не так сильно, как раньше, будто этот «кто-то» держался теперь в отдалении. Ей стоило больших усилий идти к тропе, не оборачиваясь.Гельмут и Бертольд с солдатами ждали ее на узенькой дорожке, ведущей в глубь леса. Но не пройдя и сотни шагов по склону, она увидела россыпь камней и родник, бьющий из небольшой расщелины. И совсем рядом небольшую, свежеоштукатуренную хижину. Соломенная крыша заросла зеленоватым мхом.Она прислушалась к завывавшему в деревьях ветру, к стуку веток, шуму, который обычно издавали лесные животные, к пению птиц наверху. Ничего не было слышно. На площадке, усеянной камнями, было тихо. Совершенно тихо. Ни звука, если не считать их дыхания.Виллам и его люди почтительно стояли в стороне, в то время как она направилась к хижине. Тесанная из бревна скамья стояла перед дверью. Внизу двери прорублено небольшое отверстие, достаточное для маленькой зверюшки. Росвита постучала и заговорила мягким голосом:— Брат Фиделиус? Я Росвита из Корвея, пришла послушать вас.Ответа не последовало.Она испугалась: вдруг отшельник умер. Ужасного в этом ничего не было, в случае смерти старец сразу оказался бы в Покоях Света. Но ее постигнет разочарование: она так надеялась о многом узнать. Она печально улыбнулась, жажда знания не давала порадоваться за святого человека, не давала лишний раз восславить милость Господа и Владычицы.Но в полной тишине кто-то смотрел на нее из гробницы? Было ли это создание, жившее тут, на вершине холма, в древние времена и ненавидящее всех, кто осмеливался побеспокоить его. Любого, кто живет при солнечном свете? Под чьей-то ногой хрустнула ветка.— Брат Фиделиус?Его голос напоминал шепот листьев, приподнятых с земли порывом ветра:— Прочтите мне что-нибудь из своего нового труда, сестра Росвита.— У меня нет его с собой, — пролепетала она, удивляясь просьбе.— Я жалок в своем любопытстве. — Она услышала нотки удивления в его сухом, тихом голосе. Услышала, что вендийские слова он произносит с салийским акцентом. — Но увы, это так. Сердце мое ищет покоя, а разум знаний. — Росвита улыбнулась, и невидимый собеседник продолжил, словно чувствуя ее улыбку: — То же происходит с тобой, дорогая сестра, не так ли? Но ты ведь пришла не выслушивать мою исповедь?Сказанное удивило ее еще больше.— Ты хочешь исповедаться мне, почтенный брат? Конечно, я выслушаю тебя, если тебе это необходимо.— Я полон грехов, как и все живущие. Когда-то я был верным сыном церкви, но сердце мое не всегда верно Господу и Владычице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159