Обхватив руками колени, похожий издали на огромный моток каната, он изогнулся, стараясь вписаться в периметр круглого углубления. Он промок, его бил озноб, а до рассвета оставались еще долгие часы.И что принесет ему рассвет? Как он объяснит…Заскрипел гравий. Внизу кто-то шел! Эдди разглядел широкополую шляпу.Это же Максль! Местный поэт, певец Вильгельма Телля! Что ему здесь надо?Прошлым вечером Эдди видел его прогуливающимся вдоль изгороди с Викторией, женой старшего садовника Кратохвила. Ну, конечно же! Садовник отправился сегодня в Эрленбах и наверняка останется там на ночь. Что же делать? Другого выхода не было, и Эдди, откашлявшись, крикнул:— Добрый вечер… герр Максль…Поэт поднял сначала глаза, а затем и шляпу.— Рад вас видеть, господин Рансинг. Что вы скажете насчет этой мерзкой погоды?— С Альп дует. Наверное, будет потепление, — с принужденной улыбкой ответил из своего гнезда Эдди.— Извините за нескромность, но что вы делаете там наверху?— И сам не знаю…— Ну, тогда не стану вам мешать, — ответил поэт и вновь приподнял шляпу, явно собираясь уйти.— Герр Максль! Вы не могли бы оказать мне помощь?— К сожалению, у меня сейчас нет ни гроша. Однако, барон Острау, директор сберегательной кассы…— Я имел в виду не финансовую помощь. Я хотел бы спуститься отсюда.— Там неудобно?… Скажите, а чего ради вы решили изображать по ночам статую на фасаде виллы?— Потому что не могу спуститься.— Это еще не причина, чтобы забираться туда.— Ветер снес веревку, и она зацепилась за сосну. Вы без труда можете помочь мне, герр Максль.— Это уж как мне заблагорассудится. Вообще-то я склонен помочь вам, но сначала сбросьте мне сюда одну вещицу. У вас очень симпатичные часы и цепочка к ним.— Послушайте, это же шантаж! — ужаснулся Эдди.— Этот вопрос предоставьте моей совести. Так будете бросать или нет? — Часы Рансинга с короткой, толстой цепочкой с первого взгляда очень понравились Макслю. Вопрос только — из настоящего ли все это золота? В Цюрихе ему однажды продали трость с серебряным набалдашником, а потом обнаружилось, что серебра там столько же, сколько в водопроводном кране. С тех пор Максль стал осторожнее. Он вновь сделал вид, будто уходит.— Подождите!Полным презрения жестом Эдди швырнул часы, с глухим стуком свалившиеся на клумбу.— Постыдились бы! — крикнул Эдди. — Поэт и такой материалист!— Ошибаетесь! Как поэт я не материалист! За свои произведения я ни разу не получил ни гроша… Где эти чертовы часы?Теперь Максль никак не мог найти часы. Завывал ветер, накрапывал дождь, и Эдди не сомневался, что подхватит воспаление легких. Наконец часы нашлись.— Ну, давайте же!… — поторопил поэта Рансинг.— Послушайте, однажды я был уже обманут. Если не возражаете, я сначала покажу часы специалисту.Эдди чуть не свалился со своего насеста.— Но послушайте же! Я каждое мгновенье могу упасть…— Закройте глаза и молитесь. Я только сбегаю к Хеграбену, это не займет и четверти часа. Прекрасный часовщик. Сестра у него, между прочим, замужем за художником. Он взглянет на часы и, если золото не фальшивое, я помогу вам…— Герр Максль! Вы…— Не надо благодарностей! Я поспешу вернуться вам на помощь, потому что тот, кто дает быстро, дает вдвойне.Эдди непрочь был бы дать кое-что поэту и быстро, и вдвойне, но тот уже убежал.Ветер немного утих, но зато дождь шел теперь с мокрым снегом. Начавшая подмерзать одежда потрескивала, словно засахаренная…Хеграбен то ли жил не так уж близко, то ли крепко спал, потому что поэт вернулся только через полчаса.— Все в порядке! Вам нечего бояться! Золото самое настоящее! Скоро вы будете внизу…— Лестницу… Принесите лестницу… — прокрякал Эдди.— Это лишнее. Пожарники привезут ее с собой. Издалека послышался звук горна.— Мерзавец! Вы вызвали пожарников?— Не полицию же мне было вызывать!— Здесь есть лестница… Умоляю… Прежде чем они приедут…— Просто замечательно! А потом меня обвинят в ложном вызове. Скажите — а на скольких камнях те часы?…Пожарная охрана поднялась по тревоге! Во главе с брандмейстером Цобельманом! Застучали копыта четырех лошадей и мула, запряженных в экипаж с насосом и лестницей.Узнав о случившемся, Цобельман прежде всего затрубил в горн. Пусть у жителей поселка будет достаточно времени, чтобы собраться на месте великого события. Затем брандмейстер быстро переоделся в бело-синюю парадную форму. Что еще сделать? Такой редкий случай! До сих пор эту проклятую дыру даже пожары обходили стороной.— Все готово?Вперед! Застучали колеса, запел горн, бешено зацокали копыта!Вокруг виллы уже и впрямь собралось порядком народу. Все с любопытством разглядывали сидящую в глухом окне жалкую фигурку, с одежды которой, словно из водосточных труб, капала вода.Но, ура, прибыли пожарники!Последовали недолгие маневры с лестницей. Сначала ее придвинули поближе, потом вновь отодвинули. Один из пожарников взобрался на лестницу приветственно махнул рукой толпе.Это было феноменально! Все дружно зааплодировали.— Давай! — крикнул Цобельман.Лестница уперлась в стену. Теперь уже все население Мюглиам-Зее собралось вокруг виллы.Операцию по спасению иностранца чуть не сорвал, однако, господин Воллисгоф. Он уже крепко спал, когда дочь разбудила его. Дело в том, что и часу не прошло, как Грета проснулась от спазм в желудке, а причиной их была прописанная доктором от бессонницы сода. Доктор, решив все-таки, что у Эдди просто разыгрались нервы от малокровия, позвонил в аптеку и попросил, чтобы вместо обозначенного в рецепте веронала пациенту выдали бикарбонат натрия. Итак, разбудив отца, Грета испуганно сообщила ему, что перед домом в присутствии всех жителей поселка пожарная команда проводит какие-то странные маневры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51