ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Марина Крамер
Госпожа страсти, или В аду развод не принят
Часть I
Страсти футбольные и иные
Вот и весна...
Пустая загородная трасса больше напоминает обмелевшую речушку – три дня шли непрерывные дожди, вода скапливалась в небольших выбоинах, на обочинах, не успевая высыхать или уходить под землю. По этим лужам, рассыпая вокруг брызги, летят два джипа. Скорость запредельная, и притаившиеся в придорожных кустах гаишники радостно расчехляют радар, в предвкушении потирая руки, но вдруг старший из них, полный, краснолицый лейтенант, узнает номер идущей впереди машины.
– Убирай радар, Витек! – он машет рукой, сплевывает и уходит назад, в припаркованную «патрульку».
– Ты чего, Дмитрич? – удивленно интересуется молодой, втискиваясь следом и недовольно глядя на напарника. – Там все сто шестьдесят было!
– Было, – согласно кивает лейтенант, доставая из кармана сигарету. – Но ты всегда на номерок внимательно смотри. И на марку машины, чтобы потом чего не вышло. А этот джип, что первым шел, вообще один такой на мно-о-го километров вокруг. Знаешь, кто это был?
– Нет, – моргает белесыми ресницами Витек. Он совсем недавно работает в ГИБДД, а потому многого не знает.
– А зря! – наставительно произносит краснолицый. – Потому что этот «Хаммер» надо узнавать за версту, если хочешь долго и счастливо жить. Это сама Наковальня поехала, слыхал про такую?
– А-а! – уважительно тянет молодой. – Тогда понятно...
...Оказывается, все проходит – и боль, и обида, и ощущение безысходности, особенно если некогда зацикливаться на своем горе, некогда копаться в себе и постоянно себя, любимую, жалеть. На Марину навалилась такая куча дел и проблем, что она и думать забыла о том, что муж решил расстаться с ней, что вот уже месяц, как он не звонит и не подает вообще никаких признаков жизни.
Первым звоночком стала повестка с приглашением явиться в прокуратуру к следователю. На беседу, так сказать. Хохол не разделял Марининого оптимизма по поводу этой встречи:
– Подставляешься опять. Сидела бы тихо, пока все не улеглось...
– Если я буду сидеть тихо, ничего не произойдет, понимаешь? Димка ясно сказал – нет моих показаний, значит, нет никакого дела. Вот и прикинь, что будет, когда Гордеенко и Климов выйдут из СИЗО. Тогда точно труба, такого они мне не простят ни за что. Так что выхода нет, Женя.
Хохол обнял ее сзади, прижался губами к затылку и часто задышал. Коваль развернулась к нему лицом и, закинув на шею руки, посмотрела в глаза:
– Ну, что ты? Еще ничего не произошло.
– Я думать не хочу про то, что может произойти, – пробормотал Хохол и крепко прижал ее к себе, стараясь не смотреть в лицо. – Я теперь понимаю, почему говорят, что нельзя связывать себе руки постоянной женщиной. Становишься слабым от ежеминутной боязни потерять.
– Глупости, Женька, никуда я не денусь, прекрати хоронить меня раньше времени.
Она погладила его по щеке, дотянулась до губ и поцеловала, и Хохол впился в нее, словно хотел этим удержать, заставить остаться дома, никуда не ехать.
– Идем ко мне, киска... – попросил он севшим от напряжения голосом. – Прошу тебя, пойдем...
Он по-прежнему отказывался ночевать в ее спальне, вообще предпочитал не заходить туда, если была такая возможность; ему проще было у себя, в маленькой комнате рядом с прихожей, именно туда он уводил, уносил или просто утаскивал Марину, там опрокидывал на узкую кровать. Она не сопротивлялась, ей и самой не очень нравилось его присутствие в постели, где раньше всегда был муж. Не то чтобы Марина очень страдала, нет, но спать предпочитала все равно одна, чтобы во сне, не дай бог, не назвать Хохла, например, Егором.
Муж снился ей первое время едва ли не каждую ночь, она просыпалась в слезах, потом весь день рычала на охрану, но с каждым днем боль становилась все менее сильной, притуплялась, отходила на второй план. Марине иногда начинало казаться, что и не было в ее жизни никакого Малыша, не было ничего, что связывало их.
Сколько раз Коваль заставляла себя не подходить к телефону и не пытаться набрать знакомый номер, особенно когда ей был нужен совет, сколько раз она уговаривала себя вообще больше о нем не думать... Но ведь все проходит...
Хохол замер, ожидая решения, а Коваль задумалась и не замечала этого. Она вообще часто стала впадать в такое странное оцепенение, могла просто молчать и смотреть на собеседника, при этом не видя его.
– А... нет, Женька, не сейчас, – помотав головой, Марина стряхнула с себя оторопь. – Мне уже пора ехать, иди, готовь машину.
Разочарованный Хохол вышел во двор, а Коваль поправила макияж и прическу, неторопливо оглядела себя в зеркале и улыбнулась отражению:
– Ну что, красотка, вперед, под танки?
Это было очень недалеко от истины – неизвестно еще, что за следователь занимается этим делом, как он отреагирует на Маринину персону, вернее, как его настроили местные стражи порядка.
Пока огромный черный «Хаммер» летел по мокрой майской дороге в город, Коваль курила и думала, о чем же пойдет сейчас речь, и вообще – не превратится ли она из потерпевшей в обвиняемую. А что, у них в городе чего хочешь можно ожидать. У здания городской прокуратуры уже ждал Петрович – адвокат Малыша, доставшийся Марине, так сказать, в наследство. Вальяжный седой мужчина прогуливался возле серебристой «БМВ», зажав под мышкой какую-то папку, и с первого взгляда на него становилось ясно, что этот адвокат получает гонорар не в государственной конторе.
– О, Марина, наконец-то! – помогая ей выйти из машины, проговорил Петрович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Госпожа страсти, или В аду развод не принят
Часть I
Страсти футбольные и иные
Вот и весна...
Пустая загородная трасса больше напоминает обмелевшую речушку – три дня шли непрерывные дожди, вода скапливалась в небольших выбоинах, на обочинах, не успевая высыхать или уходить под землю. По этим лужам, рассыпая вокруг брызги, летят два джипа. Скорость запредельная, и притаившиеся в придорожных кустах гаишники радостно расчехляют радар, в предвкушении потирая руки, но вдруг старший из них, полный, краснолицый лейтенант, узнает номер идущей впереди машины.
– Убирай радар, Витек! – он машет рукой, сплевывает и уходит назад, в припаркованную «патрульку».
– Ты чего, Дмитрич? – удивленно интересуется молодой, втискиваясь следом и недовольно глядя на напарника. – Там все сто шестьдесят было!
– Было, – согласно кивает лейтенант, доставая из кармана сигарету. – Но ты всегда на номерок внимательно смотри. И на марку машины, чтобы потом чего не вышло. А этот джип, что первым шел, вообще один такой на мно-о-го километров вокруг. Знаешь, кто это был?
– Нет, – моргает белесыми ресницами Витек. Он совсем недавно работает в ГИБДД, а потому многого не знает.
– А зря! – наставительно произносит краснолицый. – Потому что этот «Хаммер» надо узнавать за версту, если хочешь долго и счастливо жить. Это сама Наковальня поехала, слыхал про такую?
– А-а! – уважительно тянет молодой. – Тогда понятно...
...Оказывается, все проходит – и боль, и обида, и ощущение безысходности, особенно если некогда зацикливаться на своем горе, некогда копаться в себе и постоянно себя, любимую, жалеть. На Марину навалилась такая куча дел и проблем, что она и думать забыла о том, что муж решил расстаться с ней, что вот уже месяц, как он не звонит и не подает вообще никаких признаков жизни.
Первым звоночком стала повестка с приглашением явиться в прокуратуру к следователю. На беседу, так сказать. Хохол не разделял Марининого оптимизма по поводу этой встречи:
– Подставляешься опять. Сидела бы тихо, пока все не улеглось...
– Если я буду сидеть тихо, ничего не произойдет, понимаешь? Димка ясно сказал – нет моих показаний, значит, нет никакого дела. Вот и прикинь, что будет, когда Гордеенко и Климов выйдут из СИЗО. Тогда точно труба, такого они мне не простят ни за что. Так что выхода нет, Женя.
Хохол обнял ее сзади, прижался губами к затылку и часто задышал. Коваль развернулась к нему лицом и, закинув на шею руки, посмотрела в глаза:
– Ну, что ты? Еще ничего не произошло.
– Я думать не хочу про то, что может произойти, – пробормотал Хохол и крепко прижал ее к себе, стараясь не смотреть в лицо. – Я теперь понимаю, почему говорят, что нельзя связывать себе руки постоянной женщиной. Становишься слабым от ежеминутной боязни потерять.
– Глупости, Женька, никуда я не денусь, прекрати хоронить меня раньше времени.
Она погладила его по щеке, дотянулась до губ и поцеловала, и Хохол впился в нее, словно хотел этим удержать, заставить остаться дома, никуда не ехать.
– Идем ко мне, киска... – попросил он севшим от напряжения голосом. – Прошу тебя, пойдем...
Он по-прежнему отказывался ночевать в ее спальне, вообще предпочитал не заходить туда, если была такая возможность; ему проще было у себя, в маленькой комнате рядом с прихожей, именно туда он уводил, уносил или просто утаскивал Марину, там опрокидывал на узкую кровать. Она не сопротивлялась, ей и самой не очень нравилось его присутствие в постели, где раньше всегда был муж. Не то чтобы Марина очень страдала, нет, но спать предпочитала все равно одна, чтобы во сне, не дай бог, не назвать Хохла, например, Егором.
Муж снился ей первое время едва ли не каждую ночь, она просыпалась в слезах, потом весь день рычала на охрану, но с каждым днем боль становилась все менее сильной, притуплялась, отходила на второй план. Марине иногда начинало казаться, что и не было в ее жизни никакого Малыша, не было ничего, что связывало их.
Сколько раз Коваль заставляла себя не подходить к телефону и не пытаться набрать знакомый номер, особенно когда ей был нужен совет, сколько раз она уговаривала себя вообще больше о нем не думать... Но ведь все проходит...
Хохол замер, ожидая решения, а Коваль задумалась и не замечала этого. Она вообще часто стала впадать в такое странное оцепенение, могла просто молчать и смотреть на собеседника, при этом не видя его.
– А... нет, Женька, не сейчас, – помотав головой, Марина стряхнула с себя оторопь. – Мне уже пора ехать, иди, готовь машину.
Разочарованный Хохол вышел во двор, а Коваль поправила макияж и прическу, неторопливо оглядела себя в зеркале и улыбнулась отражению:
– Ну что, красотка, вперед, под танки?
Это было очень недалеко от истины – неизвестно еще, что за следователь занимается этим делом, как он отреагирует на Маринину персону, вернее, как его настроили местные стражи порядка.
Пока огромный черный «Хаммер» летел по мокрой майской дороге в город, Коваль курила и думала, о чем же пойдет сейчас речь, и вообще – не превратится ли она из потерпевшей в обвиняемую. А что, у них в городе чего хочешь можно ожидать. У здания городской прокуратуры уже ждал Петрович – адвокат Малыша, доставшийся Марине, так сказать, в наследство. Вальяжный седой мужчина прогуливался возле серебристой «БМВ», зажав под мышкой какую-то папку, и с первого взгляда на него становилось ясно, что этот адвокат получает гонорар не в государственной конторе.
– О, Марина, наконец-то! – помогая ей выйти из машины, проговорил Петрович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15