– Мой тан, может, рассредоточимся и прочешем поселок? – спросил седой, как полярная сова, воин, в крови которого пылала гремучая смесь семени гиперборейцев и ваниров.
– Заткнись, Имиров сын, – Атли сам в эти минуты был похож на выходца из-за призрачной грани мира. – Хватит с нас потерь. Сыпьте зелье.
Через миг к черному дыму от догорающего костра присоединились желтые клубы, а языки пламени подернулись мерцающей зеленью. Бросивший зелье выпрямился и хотел что-то сказать, указывая рукой в пролом в стене ближайшей развалины, как воздух взрезало копье и, пробив посеребренную кольчугу, память о бритунском походе, пробило его живот. Он закричал и завертелся, упав в костер, подскочивший Атли добил его точным безжалостным ударом.
– Это копье Стренги, – тихо сказал лучник и отошел к раскачивающимся тушам.
– Это сигнал другим отрядам? – спросил Эйольв, умывший лицо снегом и едва ли не без злорадства смотревший на вытянувшиеся лица своих спасителей.
– Да, – автоматически ответил Атли, шаривший глазами по крышам домов.
– Дождитесь их и окружите поселок, – как ни в чем не бывало сказал Эйольв.
Атли заорал ему в лицо, нависнув всей громадой над хрупким юношей:
– Идет ночь. В темноте все киммерийские демоны спускаются с цепей. Все. Этого сопляка уже не взять. Дождемся тех, кто ушел к горам, только не в этой западне, а на равнине, и к Венариуму. А ты, южанин, заткнись.
– Кроме того, его наверное уже тут нет – упорхнул в свои пустоши, Гарм пожри его тень, – сказал «Имиров сын». Словно бы в ответ на это подозрение из сгустившегося мрака вылетел топор, слегка задев рог на шлеме Атли, и с тупым хрустом вонзился в собачью тушу, заставив ту завертеться и задеть лучника.
Тот в ужасе отпрянул, потом завопил что-то совершенно несусветное про призраков и ринулся туда, откуда прилетел топор.
– Оставьте его, – сказал Атли дернувшимся было остановить безумца наемникам, – Хресвельг выел его череп. Надо сказать, ему пришлось только заморить червячка – Орм был тупицей. А теперь все и ты, южанин, быстро на равнину. И смотрите под ноги. Щиты поднимите, рыжебородые! Этот выродок за три дня сделал из вас неумелых баб!
– Это был топор Скидульфа, – сказал «Имиров сын», последним протискиваясь в узкий лаз меж кузницей и сугробом.
– А это – твой меч, – раздалось у него над ухом. Полукровка вместе со сталью, входящей между ребер, услышал шепот:
– Воин, уронивший оружие в битве, отправляется к теням.
Дружинники обернулись, но увидели лишь оседающего белоголового воина и метнувшуюся за кузницу тень.
– Стоять, не гонитесь за ним! – громовым голосом проорал Атли, разобравшись, в чем дело. – Из-за скотины Хорсы мы дали ему полдня, чтобы превратить эти развалины в крепость почище Венариума. На равнину, прах вас побери!
Тем временем Орм раскачивался на носках, пялясь во тьму.
– Ни один призрак не устоит перед честной сталью. Мой лук готов, порождение мрака! Иди же.
Вокруг была тишина. Орм на цыпочках обошел причудливый сугроб, влез на крышу какого-то строения, спрыгнул, перешагнул через бездыханный труп, сжимавший вонзившийся ему в бок металлический прут, и остановился. – Где ты, сын погибели? – позвал лучник.
За его спиной мрак сгустился. Конан с интересом поглядел на его трофейный гирканский тул для стрел, притороченный наискось через спину, нагнулся, слепил снежок и бросил через голову лучника. Орм вздрогнул, уставился в ту сторону, где снежный ком шмякнулся в стену, и натянул лук.
– Ну что, рыжебородый, скажи «здравствуй» Водам Забвения, – произнес Конан, протянув у того над плечом руку и перерезав тетиву.

ГЛАВА 13

Со времени битвы в заброшенном поселке прошло два дня. Два дня непрерывных боев под стенами Венариума. Сапсан расхаживал, заложив руки за спину, по своему шатру, в котором столпились его командиры. Большинство из них были ранены, одежда на всех висела клочьями, доспехи изрублены, под глазами набрякли сизые мешки. Теперь трудно было отличить знатного пуантенского дворянина от бродяги-наемника из Нордхейма – все были одинаково измотаны и изранены.
– Господа командиры. – Голос Сапсана звучал слабо, сорванный в эти дни до последней крайности. Однако в шатре царила гробовая тишина, и его было слышно всем. – Если вы думаете, что только наши войска доведены до крайности и измотаны, вы глубоко ошибаетесь. Варвары точно так же, как и вы, валятся с ног от ран, голода и усталости. Гарнизон выстоял, выстояли и мы. Ни у аквилонской армии, ни у орды нет и капли сил, чтобы продолжать эту бойню. Будь у меня сейчас малая толика той армии, что так бездарно была погублена в горах, я бы гнал киммерийцев, как гусей, до самого Асгарда.
При этих словах многие аквилонцы потупили глаза. Сапсан тяжелым взглядом обвел ряды своих командиров, и остановил взор на Атли и Эйольве.
– Митра Победоносный! Атли, от тебя я ожидал большего. Прекрасно, что ты вернул нам отпрыска благородного рода, да возрадуется на стенах Венариума герцог Орантис, если он еще жив, но именно твоей сотни мечей сейчас и не хватает.
Тут старый командующий Северным Легионом хватил по бревну, служившему столом, кулаком с отнюдь не старческой силой:
– Какая нечисть пожрала мой резерв? Чаша весов колеблется, один решительный натиск, и мы отбросим обескровленный киммерийский рой, а вместо свежей сотни доблестных ваниров мои дозоры чуть ли не на руках вносят в лагерь полсотни визжащих от ужаса рыжебородых баб, половина которых обморожена и изранена так, словно бы сражалась со стадом драконов! Где мои воины, Атли? Где твои воины, прах побери такого командира дружины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42