Глядя на Кручинина, можно было подумать, что эго ему давно известно и совсем не так уж интересно. Воспользовавшись первой же паузой, он сказал:— Нечаянно я стёр всю пыль с перил вашей лестницы. Нельзя ли вымыть руки?— Конечно, — услужливо ответила Фаншетта. — Идёмте.Грачик понял, что Кручинин отправился на обследование квартиры. Раз он выбрал имение такой предлог, как мытьё рук, значит, его интересовала ванная комната. Очевидно, нужно было проверить, действительно ли Фаншетта брала ванну, когда друзья звонили, и постараться найти следы обладателя седеющих волос, неосторожно хлопнувшего дверью.Грачик терпеливо ждал их возвращения.Первым вернулся Кручинин.— Сейчас мы получим по чашке чая с клубникой, — сказал он и, помолчав, как бы невзначай, добавил: — Трудно предположить, чтобы за десять минут ванна могла высохнуть так, что не осталось никаких следов купанья, да и температура в ванной комнате совершенно такая же, как везде… Кстати, когда ты был тут прошлый раз, перчаток на рояле уже не было?Грачик подумал, стараясь припомнить, во дел ли их тут в прошлый раз. Но эта деталь прошла мимо его сознания. Похвастаться ему было нечем.Стоит ли говорить, что в таких обстоятельствах, когда Грачик знал, что Кручинин больше не верит Фаншетте и поймал её на лжи, предложенный ею чай с клубникой доставит ему сомнительное удовольствие. Кручинин тоже отнёсся к чаепитию без особого энтузиазма. При первом удобном случае он сказал:— Кстати, о перчатках! Они могут сыграть существенную роль в судьбе Вадима, а следовательно, и в вашей собственной.Выщипанные брови Фаншетты взлетели на лоб.— Перчатки?.. Какие перчатки? — с искренним удивлением спросила она.— Жёлтые перчатки свиной кожи.Она недоуменно пожала плечами.Если это удивление не было искренним, то было разыграно с большим искусством.— Те, что лежали у вас там, — Кручинин показал на рояль.— Ах, эти! Да, да, помню… но… он взял их.Сидящий в тюрьме Вадим взял перчатки?!На Кручинина это заявление произвело, по-видимому, не меньшее впечатление, чем на Грачика.— Вадим взял их? — переспросил он.— Нет, нет, конечно, не Вадим. Это оказались вовсе не его перчатки.— Не его?.. А чьи же?— Это были перчатки моего брата.— Ах, вот как!.. Он был у вас? — спросил Кручинин с таким видом, словно наличие этого брата вовсе не было для него неожиданностью.— Мы с ним редко видимся, — сказала Фаншетга. — У него работа, из-за которой он очень много ездит.— А где он служит?— Не знаю, как называется его учреждение. Как-то чудно. Эти сокращённые названия, знаете ли, не для меня. Я никогда не могу их запомнить.— Я, кажется, знаю вашего брата, — сказал вдруг Кручинин, пристально глядя ей в глаза. — Даже знаю, что он шатен, что он носит бороду и что борода эта уже седеет…На этот раз она не могла скрыть удивления:— Откуда вы… знаете?— Я вот только не знаю: в Москве ли он сейчас?— Неделю тому назад он был тут. А теперь, не знаю… Я давно его не видела.— А, простите за любопытство: когда вы последний раз играли на рояле?— Я играю почти каждый день.— И сегодня?— Да… Но… — она запнулась и сдвинул брови, — мне не нравится этот допрос.— Допросы вообще мало кому нравятся, — усмехнулся Кручинин.— Можно подумать, что вы… мне в чём-то не доверяете.— Что бы вы сказали, если бы я предложил вам проехаться?Не нужно было быть очень наблюдательным, чтобы заметить, как напряглось все существо Фаншетты, какого труда ей стоило не выдать своего волнения в ту минуту, которую длилась рассчитанная пауза Кручинина.— Куда? — спросила она едва слышно.— К брату. Я хочу, чтобы вы нас познакомили.— Зачем?— Мне кажется, он может сказать кое-что очень ценное по делу Вадима.— Они даже не были знакомы, — поспешно сказала она.— И тем не менее…— Если вы так хотите, — сказала она, все ещё колеблясь… — Я сейчас узнаю, дома ли он. — Она потянулась к телефону, но её рука встретилась с лежащей на трубке рукой Кручинина.— Сделаем ему сюрприз неожиданным по явлением, — с улыбкой сказал он.— У нас с ним… не такие дружеские отношения, чтобы…— Ничего.— Я всё-таки позвоню.— Право, не стоит.— Я не очень твёрдо помню его адрес. Давайте спросим его хотя бы о номере квартиры, чтобы не плутать по подъездам, — настаивала Фаншетта. — Там огромный дом. Такой большой, масса подъездов… Хотите ещё чаю?— Лучше одевайтесь, чтобы не терять времени.— Почему вы не позволяете мне позвонить?— Я — вам? — Кручинин рассмеялся. В искусстве притворяться он мог поспорить со своей противницей. — Звоните, если вам так хочется.Произнося это, Кручинин замер на диване, где сидел. Перед тем он проявлял совершенно несвойственную ему суетливость. Его руки двигались за спиной, где он, по-видимому, пытался скрыть их от внимания Фаншетты. А тут вдруг совершенно успокоился.— Что же, звоните, — повторил он с видом полного равнодушия. — Только не думайте, что я вам в чём-то не доверяю.Фаншетта сняла трубку и набрала номер.Через её плечо Грачик следил за её пальцем, бегавшим по диску, и запомнил набранный номер.— Макс?.. Это ты, Макс?.. — спросила она в трубку. — Я сейчас приеду. Со мною товарищ Кручинин… Макс… Ты слушаешь?.. Алло, Макс… Не то нас разъединили, не то он бросил трубку, — с досадой произнесла она, вопросительно глядя на Кручинина.— Наверно, ему не понравилось то, что я увязался за вами, — с улыбкой сказал Кручинин.— Ну… почему же, — проговорила она, видимо успокоившись.— Как вы думаете, он меня знает? Вы ведь не объяснили ему, кто такой Кручинин. Может быть, позвонить ему ещё раз, чтобы он нас подождал?— Нет, не стоит, — сказала она. — Я ведь сказала, что мы сейчас приедем… Шляпа мне не нужна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16