Вы ведь в машине?— Да.Волнение, с которым она не могла справиться несколько минут тому назад, сменилось полным спокойствием.— Так поехали? Человек со стеклюнными глазами Дом на Прорезной занимал задворки чуть ли не целого квартала. Виднелось не менее десятка подъездов.Хотя пятнадцать минут тому назад Фаншетта заявила, что нетвёрдо помнит адрес брата, но теперь она уверенно шла к подъезду и поднималась по лестнице.По перехваченному выразительному взгляду Кручинина Грачик понял: уверена, что «братец» улизнул.«Тем хуже для нас», — подумал Грачик.Едва Фаншетта дотронулась до кнопки звонка, как дверь распахнулась. За нею был мрачный зев совершенно тёмной прихожей.Фаншетта отшатнулась, словно никак не ожидала, что дверь может так быстро отвориться.Кручинин шагнул в темноту.По выработанной у друзей системе, Грачик остановился так, чтобы загородить выход, но дверь и без того уже захлопнулась за его спиной. Одновременно в передней вспыхнул свет, и они очутились лицом к лицу с сухощавым мужчиной среднего роста. Его бледное лицо с резкими чертами было обрамлено нерасчесанной короткой бородкой. Лишённые выражения серые глаза неподвижно уставились в лицо Кручинина.— Вы удивлены? — спокойно спросил Кручинин.Хозяин ничего не ответил.— Мы ворвались к вам так неожиданно и непрошенно, — продолжал Кручинин.Хозяин посмотрел на прижавшуюся спиной к притолоке Фаншетту. В его холодном взгляде по-прежнему не было ясно выраженного настроения или мысли, но, право, Грачик не хотел бы быть сейчас на месте этой дамы.Кручинин повесил шляпу на крючок и непринуждённо обратился к незнакомцу:— Где мы сядем, чтобы поговорить?Фаншетта все стояла у притолоки с судорожно сцепленными пальцами рук, с опущенным взглядом. Кручинин взял её под руку и остановился в ожидании, пока пройдёт хозяин. Тот, продолжая хранить молчание, толкнул дверь и, не оборачиваясь, вошёл в первую комнату. Это было что-то вроде рабочего кабинета, выполнявшего в то же время функции столовой, или, наоборот, столовая, одновременно служившая рабочей комнатой.Пройдя несколько шагов, хозяин приостановился и через плечо вопросительно глянул на Кручинина.— Если вы не возражаете… — сказал Кручинин, оглядывая комнату, — мы посидим здесь…Он придвинул себе стул и жестом пригласил остальных занять места. Фаншетта в бессилии упала на свой стул и закрыла лицо руками. Хозяин продолжал стоять, опершись о спинку стула. Он ни на кого не глядел. Его глаза были устремлены куда-то в центр обеденного стола.Хотя обстоятельства, казалось, были мало подходящими для экскурсов в область психологии, Грачик не мог отделаться от преследовавшего его желания разгадать выражение глаз хозяина. И он почувствовал подлинное облегчение, когда вдруг нужное определение пришло: опустошённость. Если верить старому убеждению, что глаза — зеркало души, то душа стоящего перед ним человека была пуста, как скорлупа гнилого ореха. В её «зеркале» не отражалось ни любви, ни ненависти, ни страха, ни каких бы то ни было иных чувств — оно было мертво. Перед Грачиком было живое двуногое с мозгом, но без души, с мыслями, но без чувств.— Ну что же, — произнёс Кручинин, — может быть, кто-нибудь из вас заговорит первым? — Он обратился к Фаншетте: — Хотя бы вы.Не отнимая ладоней от лица, Фаншетта в смятении замотала головой.— Прежде всего мне нужны… перчатки — ив свиной кожи, — спокойно сказал Кручинин.Фаншетта взглянула было на обладателя встрёпанной бороды, продолжавшего молча, неподвижно стоять, но тотчас, словно спохватившись, отвела взгляд. Однако этого было достаточно — Кручинин уверенно обратился к хозяину:— Давайте перчатки!..Тот продолжал стоять все в той же равнодушной позе. Если бы до этого Грачик не убедился в способности бородача слышать, он готов был бы теперь поручиться, что перед ним глухонемой. И тут хозяин заговорил:— Обыск? Вы, очевидно, забыли, что находитесь в Советской стране, где права граждан охраняет закон.— Это лекция? — иронически спросил Кручинин.— Может быть, и лекция, хотя, по моим данным, вы юрист.— Вот как? — Кручинин явно развеселился. — Значит, я для вас не незнакомец и, вероятно, не такой уж неожиданный гость, как думал?С прежней монотонностью, словно он не слышал слов Кручинина, хозяин продолжал:— Не только обыск, но и ваше появление здесь должно быть оправдано предъявлением законного ордера. Мне достаточно позвонить в прокуратуру, чтобы…Кручинин рассмеялся.— Мы избавим вас от этого труда, — весело проговорил он. — А что касается закона, то я готов нести перед ним ответственность за это вторжение и даже самое суровое наказание за нарушение формальностей, предусмотренных нашим Кодексом. Знакомство с вами стоит такого наказания. Вы не думаете?.. В прихожей я видел телефон, — обернулся Кручинин к Грачику. — Свяжись с прокуратурой и пригласи людей для обыска.Грачик пошёл было к аппарату, но тут же убедился, что провод оборван, и телефон не работает.— Ничего не поделаешь, — сказал Кручинин, — придётся совершить ещё некоторые процессуальные нарушения. Готов за них ответить. Игра стоит свеч. Можете не бояться вашего «брата», — обратился он к Фаншетте, — покажите моему другу, где лежат перчатки.Она недоуменно покачала головой:— Не знаю… я здесь ничего не знаю.Кручинин быстро подошёл к ней и, взяв её правую руку, поднёс её к самым глазам Фаншетты.— Это вы видите? И это? — Он по очереди показывал ей пальцы её собственной руки. — Гравировкой вы занимались не дома? Правда? Здесь, да?.. А теперь понюхайте. — И он бесцеремонно поднёс её руку к её же носу. — Даже духи не убили запаха каучука, с которым вы работали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16