Человек этот, которого граф не мог узнать благодаря слишком далекому расстоянию, хотя весь корпус его был заметен, сделал ему рукой знак, которого он сначала не понял; но человек этот повторил его дважды и так ясно, что граф инстинктивно отступил на два шага назад. В ту же минуту к ногам его упал камень; потом таинственный корреспондент приложил палец к губам, как бы желая этим посоветовать графу молчать, и ветви вновь соединились-видение исчезло.
Капитан машинально опустил глаза вниз; у своих ног он увидел камень и поднял его.
К этому камню тоненькою веревочкой был привязан большой свернутый лист.
Граф с бьющимся сердцем бросил вокруг себя подозрительный взгляд, боясь, как бы его не захватили врасплох; затем он прислонился плечом к двери, через которую вышел слуга, и, дрожа от волнения, разорвал нитку и развернул лист, который, как оказалось, заменял собою бумагу для письма; на нем заостренной щепкой были глубоко врезаны буквы, которые легко было разобрать.
Граф быстро прочел следующее:
«Вот уже семь дней, как я сижу, спрятавшись между деревьев, перед вашим окном и все время с нетерпением жду момента, когда вы появитесь. Наконец, вот и вы; слава Богу! Верные друзья изыскивают способы спасти вас. Берегитесь людей, во власти которых вы находитесь; не делайте никаких вопросов, отказывайтесь от свиданий. Попросите себе позволения погулять на воздухе, это вам, наверное, охотно разрешат: что бы вы ни увидели, что бы вы ни услышали, кто бы ни были те, которых вы встретите во время прогулки, не удивляйтесь ничему и никого не узнавайте. Когда вы услышите крик mawkawis'a, будьте готовы бежать, откройте окно спасение близко!
Друг.
P.S. Уничтожьте этот лист. Надейтесь!»
— А! — Вскричал граф с радостью, — значит, я не одинок друзья не покинули меня1 Раздавив лист каблуком сапога, он схватил свисток и поднес его к губам.
Почти в ту же минуту отворилась дверь, и тот же слуга, который приходил утром, вошел в комнату; он почтительно поклонился и молча ждал, пока граф соблаговолит с ним заговорить
Глава XVIII. ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Помолчав с минуту, граф заговорил, стараясь при этом казаться совершенно спокойным и равнодушным.
— Два слова, мой друг.
— Что прикажете, господин граф?
— Надеюсь, я не пленник в этой комнате?
— Господину графу стоит только выразить желание.
— А если я пожелаю выйти из дому. Имею я на это право?
— Господин граф — полный хозяин в этом доме: он может уходить и гулять, где ему заблагорассудится.
— А если бы у меня явилась фантазия пойти прогуляться, например, сейчас, — улыбаясь, спросил молодой человек, — могу я сделать это?
— Никто не станет этому противиться. Но, при всем моем уважении к господину графу, я не могу не обратить его внимания на то, что он еще слишком слаб для того, чтобы выходить сейчас на прогулку и, может быть, было бы гораздо лучше отложить это до завтра.
— Благодарю вас за участие, мой друг. Кстати, как вас зовут?
— Андрэ, господин граф.
— Отлично! Итак, милый мой Андрэ, я с удовольствием могу ответить вам, что чувствую себя гораздо лучше, чем вы думаете; кроме того, признаюсь вам, я испытываю сильное желание погулять на воздухе. Поэтому потрудитесь, во избежание несчастия, в том случае, если я окажусь слабее, чем думаю, — потрудитесь, прошу вас, сопровождать меня; таким образом вы будете наблюдать за мной и, в случае нужды, окажете мне помощь. Согласны?
— Я весь к услугам господина графа.
— Ну, так пойдем сейчас же! Я просто задыхаюсь в этих стенах, мне нужен воздух и простор.
Слуга отворил дверь и поклонился, пропуская графа.
— Ступайте вперед, — сказал последний, — иначе я не сумею найти дороги, потому что не знаю внутреннего расположения этих комнат.
Андрэ молча повиновался Отворенная им дверь вела в комнату, похожую на приемную, меблированную довольно прилично, но без роскоши.
К этой комнате примыкала очень маленькая передняя, в свою очередь, выходившая в коридор, а оттуда на узкий двор, окруженный очень густой живой изгородью, высотой около шести футов Решетчатая дверь, небрежно запертая деревянной щеколдой, служила выходом наружу.
Все это было устроено очень просто и ни в чем не походило на тюрьму.
Во дворе граф обернулся и тщательно осмотрел дом.
Это было довольно большое здание, построенное из целых бревен, скрепленных железными скобами, промежутки между пазами были заткнуты мхом пополам с землей; внутри стены эти, чрезвычайно толстые и крепкие, были прекрасно оштукатурены. Этот способ постройки нисколько не удивил молодого человека; он уже знал его. Так же точно все торговые агенты строят свои блокгаузы или, как они называют их, конторы на зимних станциях на индейской территории.
Эта обширная хижина или дом, смотря по тому, как читатель пожелает ее назвать, имела вид продолговатого четырехугольника с шестью окнами по фасаду и двумя с каждой стороны: бесконечное число амбразур, замаскированных кое-как и расположенных без видимого порядка, указывало на то, какое было первоначально назначение этого домика. Он был одноэтажный, крыша, выстроенная по нормандской моде, выдавалась вперед.
Словом, несмотря на привлекательную наружность этого домика, заставлявшую принимать его за хижину богатого поселянина, капитану достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в том, что это была крепость, довольно солидно устроенная и способная с успехом выдержать нападение, если б мысль об этом пришла в голову индейцам.
Покончив с осмотром, на который потребовалось не более пяти минут, граф перешел через двор и вышел наружу.
Тут он узнал, что находится в довольно большой индейской деревне — зимовнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72