27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония подписали трехсторонний договор, условившись вступить в войну, если любая из этих трех держав подвергнется нападению нового противника. Гитлер не нуждался в помощи японцев на случай войны с Россией, но надеялся, что союз придаст им уверенности в борьбе против Соединенных Штатов. Если вспыхнет война на Дальнем Востоке, США будут слишком заняты, им будет некогда заниматься европейскими делами. Западный фронт Германии будет в безопасности.
На Дальнем Востоке Япония, конечно, активизировалась, но не только из-за нового подписанного ею соглашения. Победы Гитлера создали на Дальнем Востоке вакуум, в который Япония неизбежно была втянута. Французский Индокитай и голландская Вест-Индия беспомощны, англичане в Сингапуре тоже. Казалось, вот способ лишить Чунцин снабжения и таким образом устранить безвыходное положение, длившееся свыше года. Французы согласились закрыть пути подвоза в Чунцин, англичане согласились закрыть дорогу на Бирму, правда, всего на три месяца, и притом в дождливый сезон, когда ею все равно нельзя пользоваться. Японцы хотели также иметь гарантии относительно поставок нефти из Вест-Индии. Голландское правительство в изгнании, находившееся в Лондоне, хотело согласиться, но воздержалось, боясь обидеть Соединенные Штаты. Антагонизм между Японией и США, казалось, все возрастал, на что Гитлер сильно надеялся.
Такова была неправильно понятая ситуация. Ни Япония, ни США не хотели войны на Дальнем Востоке; они хотели согласия. Конечно, на совершенно иных условиях, и к тому же средства, которые они использовали, пытаясь его добиться, лишь приблизили войну, вместо того чтобы ее предотвратить. Японцы представляли свое будущее иначе, чем Гитлер: они полагали, что скоро США будут слишком заняты в Атлантике и для дальневосточных дел у них не останется ни ресурсов, ни времени. Поэтому, если Япония укрепит свои позиции, если она будет лучше защищена от американского экономического давления, американцы охотно пойдут на компромисс и Япония одержит верх над Китаем. И стоило американцам проявить упорство, как Япония начинала наращивать свои успехи на Дальнем Востоке, всегда пребывая в уверенности, что в конце концов американцы уступят.
Для президента Рузвельта и его военных советников главную роль, конечно, играла война в Европе. За этим стояла давняя история, восходящая к тому периоду сразу после окончания первой мировой войны, когда американцы считали возможной, если даже и нежелательной, войну против Англии и Японии. Американские стратеги утверждали тогда, что сначала надо разбить более сильную морскую державу – Англию, а уж потом заниматься Японией. Они продолжали придавать главное значение Атлантическому, а не Тихому океану, даже когда их возможными противниками стали Германия и Япония; у Германии, правда, не было военно-морского флота, заслуживающего внимания. Германская угроза считалась возросшей из-за опасений, что немцы хотят вторгнуться в Южную Америку и двигаться оттуда на Вашингтон, – фантастические намерения, которых Гитлер никогда не имел. Что касается более реальных замыслов, то американцы полагали, что сохранение Англии как независимой державы имеет существенное значение для их собственной безопасности на Атлантическом и Тихом океанах. Англичане вынуждены были придавать главное значение войне в Европе, американцы непроизвольно следовали за ними.
Это не значит, что Рузвельт намеренно собирался вступить в войну где бы то ни было. В этой войне, как ни в одной другой, было столько неожиданных импровизаций! И самым непредсказуемым в ней был Рузвельт. Осенью 1940 г. он сказал во время своей перевыборной кампании на пост президента: «Ваших сыновей не пошлют участвовать ни в каких войнах за рубежом». Тогда он в это верил, хотя в частной беседе все же заметил: «Если на нас нападут, у нас не останется выбора». Даже осенью 1941 г. он, видимо, решил, что германское господство в конце концов будет как-то ослаблено, если только Англия с американской помощью выстоит. Его мысли были обращены к Европе, а с Японией он хотел заключить соглашение. Но соглашение, которое Рузвельт имел в виду, предусматривало уход Японии со всей территории Китая, кроме Маньчжурии, и восстановление политики «открытых дверей». Чтобы добиться соглашения, он использовал меры, противоположные тем, которые применяли японцы. При каждом наступлении японцев на Дальнем Востоке Рузвельт усиливал финансовое и экономическое давление – он был убежден, что они отступят.
Таким образом, на Дальнем Востоке возник тупик, такой же, как в сфере европейских интересов. В ноябре 1940 г. Гитлер проявил странную дипломатическую инициативу или, может быть, Риббентроп ее проявил, а Гитлер лишь не препятствовал. Немцы предложили, чтобы четвертым членом Антикоминтерновского пакта стала Советская Россия. При этом партнеры так поделят мир: немцам – Европа, Италии – Средиземноморье, Японии – Дальний Восток, а Советской России – Иран, Индия. Это была бы действительно Континентальная лига огромных масштабов. Сталин проявил заинтересованность. В Берлин прибыл Молотов – это была первая из его дипломатических поездок. Оказалось, на переговорах у него было единственное слово – нет. Он вовсе не был ослеплен восточными «дарами», задавал странные вопросы – о германских войсках в Финляндии и Румынии, требовал установления советского контроля в проливах. Когда воздушный налет англичан загнал участников переговоров в бомбоубежище, Молотов заметил: «Если Англия уже разбита, почему мы тогда здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83