Свернув на Мальта-стрит в этот вечер, в начале октября 1899 года, он купил газету, чтобы посмотреть, нет ли в ней каких-нибудь новых сообщений о деле Дрейфуса Дело Дрейфуса (1894—1899) — судебное дело по обвинению в шпионаже офицера французского генерального штаба, еврея по национальности, инспирированное реакционной военщиной, превратившееся в предмет ожесточённой политической борьбы во Франции и получившее широкий отклик во всём мире.

— вопрос, которым он считал полезным интересоваться для установления более дружеских отношений с мадам Ламот и её дочерью католичками и антидрейфусистками.Просматривая столбцы газеты. Сомс не обнаружил ничего, имеющего отношение к Франции, но заметил общее падение курса на бирже и зловещую передовицу о Трансваале. Он вошёл в ресторан с мыслью: «Войны не миновать; надо будет продать консоли». Не то чтобы их было у него так много — доход они давали ничтожный, — но надо посоветовать клиентам; консоли упадут наверняка. Бросив беглый взгляд внутрь через дверь ресторана, он убедился, что дела идут как нельзя лучше, но это открытие, которое обрадовало бы его в апреле, теперь вызвало в нём некоторое беспокойство. Если шаги, которые он собирается предпринять, окончатся его браком с Аннет, было бы весьма желательно, чтобы её мамаша благополучно отправилась к себе во Францию — путешествие, которому процветание ресторана «Бретань» может стать препятствием. Разумеется, ему придётся откупиться, потому что французы только за тем и приезжают в Англию, чтобы наживать деньги, но чем лучше идут дела ресторана, тем дороже ему это обойдётся. Но тут томительно-сладостное жжение в горле и усиленное биение сердца ощущения, которые он всегда испытывал перед дверью в маленькую комнатку, — помешали ему думать о том, во что это ему обойдётся.Входя, он заметил сначала широкую чёрную юбку, тут же исчезнувшую в глубине ресторана, а затем Аннет, которая, подняв руки, поправляла причёску. Это была поза, в которой она особенно восхищала его — вся такая округлая, гибкая и стройная. И он сказал:— Я пришёл переговорить с вашей матушкой, чтобы снять ту перегородку в зале. Нет, нет, не зовите её.— Вы поужинаете с нами, мсье? Через десять, минут всё будет готово.Сомс, не выпускавший её руки из своей, поддался неудержимому порыву, удивившему его самого.— Вы такая хорошенькая сегодня, — сказал он, — удивительно хорошенькая. Вы знаете, какая вы хорошенькая, Аннет?Аннет вспыхнула и выдернула руку.— Вы очень добры, мсье.— Ничуть я не добр, — сказал Сомс и мрачно опустился на стул.Аннет сделала лёгкий протестующий жест рукой, и её красные губы, не тронутые помадой, дрогнули улыбкой.И, глядя на эти губы. Сомс сказал:— Вам нравится здесь или вам хотелось бы вернуться к себе?— Ах, я люблю Лондон. Париж, конечно, тоже. Но Лондон лучше Орлеана, и здесь чудесные загородные места. В прошлое воскресенье я была в Ричмонде.Сомс секунду колебался, взвешивая: Мейплдерхем? Можно ли решиться на это? Но в конце концов почему бы ему не решиться показать ей, на что она может рассчитывать? Однако… Там можно было бы и объясниться. Здесь, в этой комнате, это невозможно.— Я бы хотел, чтобы вы с вашей матушкой приехали ко мне в следующее воскресенье, — внезапно сказал он. — Мой дом стоит на самом берегу реки; пока ещё не поздно и погода держится тёплая; кроме того, я могу показать вам кое-какие хорошие картины. Что вы скажете?Аннет всплеснула руками.— О, как это чудесно! Река такая красивая!— Тогда решено. Я попрошу мадам.Ему больше ничего не следует говорить ей сегодня, чтобы не выдать себя. Но разве он уже и так не сказал слишком много? Разве без умысла придёт кому-нибудь в голову пригласить к себе за город хозяйку ресторана с хорошенькой дочкой? Если Аннет не понимает, то мадам Ламот отлично поймёт. И пусть. Много ли есть на свете такого, чего бы не поняла мадам? К тому же он второй раз остаётся у них ужинать, должен же он отплатить за гостеприимство…Возвращаясь домой на Парк-Лейн (он гостил у отца), он вспоминал нежную подвижную ручку Аннет в своей руке и предавался приятным, немножко чувственным и довольно сбивчивым размышлениям. Предпринять шаги! Какие шаги? Каким образом? Перемывать на людях своё грязное бельё? Фу! С его репутацией предусмотрительного, дальновидного человека, так умело выручавшего других, ему, стоявшему на страже интересов собственности, сделаться игрушкой того самого Закона, оплотом которого он был! В этом есть что-то отталкивающее! Достаточно истории Уинифрид! Двойная огласка в семье! Не лучше ли ограничиться связью — любовная связь и сын, которого потом можно усыновить? Но путь к этим мечтам преграждала грозная, твёрдая, бдительная мадам Ламот, Нет! Это не выйдет. Ведь, разумеется. Аннет не пылает к нему страстной любовью; в его годы нечего на это и надеяться! Но если бы её мать захотела, если бы это сулило им несомненные и существенные выгоды, тогда — возможно. Если же это не так, то наверняка последует отказ. Но, кроме этого, Сомс думал: «Я не подлец, я не хочу её обижать, и я не хочу ничего тайного. Но я хочу её и хочу сына! А для этого нужен развод — так или иначе, во что бы то ни стало развод».В тени платанов, освещённых уличными фонарями, он медленно шагал вдоль ограды Грин-парка. Меж синеватыми очертаниями деревьев висел туман, непроницаемый для уличного света. Сотни раз проходил он мимо этих деревьев по пути из дома отца на Парк-Лейн, когда ещё был совсем молодым человеком, или из своего собственного дома на Монпелье-сквер в продолжение четырех лет супружеской жизни! И сегодня, когда у него созрело решение освободиться от этих бессмысленных давних супружеских уз, ему вдруг пришла фантазия пройти до угла Хайд-парка и выйти к Найтсбридж-Гейт, как, бывало, он ходил в прежнее время, возвращаясь домой к Ирэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16