Она обожала этого человека. Это уже невозможно было отрицать. И мысль эта с болью и отчаянием рвалась наружу...– Я не выйду замуж за Гарольда, – наконец произнесла она, и с плеч ее свалилась невероятная тяжесть. – Я намерена сказать ему об этом, как только представится возможность.Адель с нетерпением ждала его реакции, а он не мог прийти в себя от шока.– Могу я спросить почему?– Потому что я не люблю его, и если я выйду за него замуж, это будет нечестно по отношению к нам обоим.В животе у нее что-то сжималось и разжималось, она неуверенно посмотрела на кровать, как будто желая убедиться, что Кэтрин спит и не слышит их разговора.И как раз в этот момент отворилась дверь. Дамьен и Адель отошли на шаг друг от друга и увидели входивших в комнату Юстасию и Беатрис.Заметив их, Юстасия остановилась:– Дамьен, я не думала, что ты здесь.Адель взглянула на свою мать, которая весьма неодобрительно посмотрела на дочку. Подойдя к кровати, Юстасия взяла Кэтрин за руку.– Привет, мама, – бодрым голосом сказала она, однако старая леди даже не пошевелилась.Дамьен повернулся к ним спиной и отошел к окну. Молча смотрел он на посеревшее небо. Адель до сих пор испытывала дрожь из-за тех слов, которые она только что сказала Дамьену. Она не знала, каковы будут последствия ее признания. Мать была весьма недовольна ее решением. Что подумает Юстасия? И сам Гарольд? И чего захочет Дамьен после того, как все окончательно прояснится? Она не могла скрывать от самой себя, что до сих пор мечтала о счастливом конце ее романа с красивым темным рыцарем. Даже сейчас тело ее горело от желания после того, что произошло между ними. Ей хотелось большего, больше разговоров, прикосновений. Она очень надеялась, что щеки ее не горели и чувства ее не были видны окружающим.Беатрис тоже подошла к кровати и спросила:– А где же все-таки Гарольд? – В ее голосе Адель слышала упрек. Ее мать всегда считала Дамьена опасным, хотя Адель никогда не делилась с ней своими чувствами.Совершенно неожиданно заговорила Кэтрин.– Кто-то назвал имя Гарольда? – спросила она.– Да, мама. Здесь находится Адель. – Юстасия наклонилась поближе к больной.– Адель? Девушка из Америки?– Да, верно. Она помолвлена с Гарольдом. Ты помнишь?В последние две недели Адель провела с Кэтрин много приятных часов, и ей было обидно, что старая леди ее забыла. Они рассказывали друг другу разные истории, много смеялись, а теперь, видимо, мозг старой леди отказывался работать. Адель обменялась взглядом с Дамьеном и по выражению его глаз поняла, что он подумал о том же самом.– Да, да, – произнесла сонным голосом Кэтрин. – Гарольд был здесь, но потом он отправился в чайный домик на озере.Чайный домик. Как только эти слова сорвались с губ Кэтрин, Дамьен опять посмотрел на Адель. Чайный домик был их тайной, и трудно было понять, почему Гарольд отправился именно в это место.– Наверное, мне стоит пройти туда, чтобы увидеть его, – сказала Адель.– Безусловно, это будет хорошо, – проговорила ее мать, чувствуя напряженность ситуации.– Он будет доволен, Адель, – добавила Юстасия. – Он очень беспокоится о своей бабушке и, безусловно, будет рад увидеть ваше милое личико.Адель кивнула и вышла из комнаты. * * * После того как Беатрис и Юстасия покинули комнату, Дамьен присел рядом с кроватью.– Гарольд не может быть в чайном домике, бабушка. Вы прекрасно знаете, что он никогда туда не ходит. Зачем вы сказали об этом Адели?Кэтрин медленно и осторожно повернула голову, пряди седых волос разметались по подушке.– Потому что мне кажется, тебе следует побыть с ней наедине. Ты должен пойти за ней.– Вы слышали наш разговор?– Конечно, – еле слышным слабым голосом ответила Кэтрин, – и я видела, как ты обнимал ее, забыв всякую осторожность. Ты вел себя как последний нахал, что меня не удивило! Возможно, из-за этого я неожиданно почувствовала себя чуть лучше. – Старая женщина попыталась сесть в кровати. – Я думаю, что могла бы поесть немного супа.Развеселившись от этих слов бабушки, как это часто бывало и раньше, и немного успокоившись оттого, что к ней возвращаются силы, Дамьен осторожно уложил ее обратно на подушку.– Не пытайтесь встать, милая бабушка, вы все еще больны, – сказал он и укрыл ее одеялом.– Я была весьма удивлена, – проговорила она тихим голосом, – когда она сказала, что не собирается выходить замуж за Гарольда. И чуть не проглотила язык от неожиданности.– И я тоже.– А что ты думаешь теперь делать?Дамьен уперся локтями в колени и нагнул голову.– Понятия не имею, бабушка. Знаю только, что Гарольд будет уязвлен.– «Уязвлен» – это не то слово. Он, безусловно, будет разочарован, но это совсем не значит, что ты должен страдать вместе с ним или вместо него.– Но я знаю, что и моя доля вины есть в том, что она изменила свое решение. Я целовал ее. Я вел с ней разговоры о самом сокровенном. Я обольщал ее.Бабушке пришлось собрать все свои силы, чтобы ему ответить, она даже попыталась улыбнуться.– Ты обольстил ее своим обаянием, ты же сущий дьявол. Научил ее радоваться и получать наслаждение. Ты и не мог поступить иначе, Дамьен.– Но я себе этого никогда не прощу.Кэтрин опять повернула к нему голову:– Этого я больше не хочу слышать. Достаточно долго ты мучил себя из-за того, в чем ты не был виноват. И я не хочу уйти в могилу, зная, что ты намерен найти себе новую причину для угрызений совести.Она закашлялась, и Дамьен помог ей сесть.– Но я должна кое-что тебе сказать, – продолжала Кэтрин после того, как она опять легла, – мне очень стыдно, и я не могу покинуть этот мир, если я не...– Вы совсем не должны покидать этот мир, бабушка, – перебил ее Дамьен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76