Как мог Тони уехать, зная, что отец Коула всегда полагался на него?
Коул до сих пор помнил боль, которую они причинили ему тогда своим бегством. Может быть, поэтому Эллисон не хотела тогда говорить с ним о свадьбе? Неужели она заранее знала, что они уедут? Почему она решила поставить крест на восемнадцати годах своей жизни и дать зарок никогда не оглядываться назад?
Ее исчезновение стало еще одной потерей, которую Коулу пришлось пережить. Теперь, пятнадцать лет спустя, ее поступок воспринимался им, как еще большее предательство. Ведь она ждала ребенка и скрыла это от него.
Тихий стон прервал мысли Коула. Он вскочил и подбежал к Кэмерону. Тот слегка приоткрыл глаза, его ресницы подрагивали.
Коул взял брата за руку.
— Я здесь, Кэм. Все хорошо. Ты меня слышишь?
Его голос сел от волнения.
— Ты справишься. Я буду рядом с тобой. Кэмерон посмотрел на брата.
— Коул?
— Да, Кэм, это я.
Кэмерон снова закрыл глаза и затих. Коул пошел в комнату медсестры.
— Мой брат произнес мое имя. Он меня узнал.
Сестра, улыбнувшись, встала.
— Хорошая новость. Пойду посмотрю. Коул поспешил за ней в палату. Проверив показания приборов и поправив капельницу, сестра заключила:
— Похоже, он теперь отдыхает. Ваше присутствие придало ему сил.
— Боже, я так надеюсь!
— А почему бы вам самому теперь немного не отдохнуть, мистер Коллоуэи? Вы выглядите не намного лучше, чем ваш брат.
У Коула от радости перехватило дыхание. С Кэмероном все обойдется. Он назвал Коула по имени, он узнал его. Кэм не умрет!
Коул пошел по коридору к выходу. Из открывшейся двери лифта к нему шагнул Коди.
— Ну как он? Коул улыбнулся.
— На короткое время он пришел в себя и даже узнал меня.
— Здорово. — Коди засунул руку в карман и вынул ключи. — Вот. Я взял номер, это рядом. Ради Бога, иди поешь и поспи. Ты выглядишь как на смертном одре.
— Спасибо за комплимент.
— Ты понимаешь, о чем я. Ты пережил два крупных потрясения, старик. Дай себе передышку.
— А ты связался с родителями Андреа?
— Да. Они сделали все необходимое для похорон. Погребение завтра. Они не намерены откладывать.
— Это правильное решение. Камерон все равно так скоро не поправится. Коди дотронулся до руки Коула.
— Я знаю, вы с Кэмероном близки. Я понимаю — у вас меньше разница в возрасте. Но не забывай, я здесь. И сделаю все, что смогу.
Коул кивнул.
— Спасибо, Коди. Я ценю это даже больше, чем тебе кажется.
— А теперь иди, Коул.
— Уже ушел.
Первое, что сделал Коул, проснувшись утром, — позвонил в больницу и попросил к телефону Коди. Когда тот взял трубку, Коул спросил:
— Ну как он?
— Пару раз просыпался. В первый раз мне показалось, что он меня узнал, но ничего не сказал. В следующий раз он звал Андреа.
— Да… Тяжко. Он должен окрепнуть, прежде чем мы ему скажем всю правду.
— То же самое советуют врачи.
— Ты вернешься в мотель?
— Еще не скоро. Принеси мне что-нибудь поесть и кофе.
— Принесу.
— А ты говорил с тетей Летти?
— Я звонил ей рано утром. С ребенком, конечно, все в порядке. Бедняжка. Она слишком мала, чтобы понять, что случилось.
— Может, так лучше.
— Лучше или хуже, но так оно есть. Увидимся через полчаса.
Пока Коул принимал душ, брился и одевался, его мысли то и дело возвращались к Эллисон. Он собирался обязательно с ней встретиться, но не был уверен, что сейчас для этого подходящее время.
Он хотел оставаться рядом с Кэмероном, пока тот хоть немного окрепнет.
Коул понимал, что ему надо позвонить на ранчо. Десятки людей, без сомнения, уже ищут его, хотя Летти наверняка всем рассказывает о том, что стряслось с Кэмом и его женой.
В конце концов, ему не разорваться на части, и все делать самому — невозможно. Бизнес — дело такое. Ты им или занимаешься или нет. В данный момент ему на него плевать.
На первом месте для него Кэмерон.
Только убедившись, что Кэм в порядке, Коул отправится на поиски Эллисон Альварес. У него с ней есть одно незаконченное дело, которое ждет их уже пятнадцать лет.
Глава 3
Раздавшийся звон колокольчика известил Эллисон Альварес, что кто-то вошел в ее галерею с улицы, со стороны площади. Она вздохнула — придется самой пойти взглянуть, кто это. Ее помощница Сьюзан отправилась в булочную по соседству за гамбургерами, пообещав купить поесть и для Эллисон, поэтому она ее и отпустила.
Эллисон спешила закончить в глине небольшую скульптуру, над которой работала уже неделю. Ее предстояло отлить в бронзе к понедельнику, как обещано клиенту, но она не успевает.
— Мам, ты здесь? А где все? Где Сью?
— Тони! — Наспех вытерев руки полотенцем и швырнув его за штору, отделявшую рабочую часть галереи от выставочной, она бросилась к нему навстречу. — Я ждала тебя позже.
— Да, я так и собирался, но мы решили встать пораньше и двинуть домой, Она смотрела на своего сына, всякий раз вспоминая, каким он был маленьким и розовощеким у нее на руках. А теперь он рос так стремительно, что она не успевала покупать ему новые брюки и ботинки. Он уже на несколько дюймов выше ее.
— Ты так загорел. Должно быть, все время был на солнце?
— Да, почти.
Его черные глаза, горевшие на загорелом лице, напомнили Эллисон отца. Только волосы у Тони были другие — летом они выгорали и становились цвета меда. Ее мать тоже была рыжеволосой. Но Тони явно унаследовал волосы от своего отца. Эллисон не позволила себе дальше углубляться в воспоминания.
— А где Сью?
— Пошла за гамбургерами. Ты, наверное, голоден?
— Умираю — хочу есть.
— Так беги, попроси ее взять парочку для тебя. А мне надо работать.
Эллисон уже раздвинула штору, чтобы войти в другую часть галереи, когда Тони сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44