в этом боге, таком совершенном, всегда оставалось нечто человеческое.

§60

«Разве бог не хозяин своих милостей? Разве не вправе он распределять свои блага? Не может разве он отнимать эти блага? Божьему созданию не следует требовать у бога объяснения оснований его поведения; он по собственному благоусмотрению может распоряжаться трудами рук своих; абсолютный повелитель смертных, он распределяет счастье либо несчастье по своей доброй воле». Вот резолюции, которые ставят богословы на наши жалобы о тех бедах, которые причиняет нам бог. Мы ответим им на это, что бог, который был бы бесконечно благ, никогда не явился бы хозяином своих милостей, но вынужден был бы по самой природе своей расточать их своим созданиям; мы ответим им на это, что существо, действительно благостное, никогда бы не считало себя вправе воздерживаться от благодеяний; мы ответим на это, Что существо, действительно великодушное, не отбирает однажды данного и что каждый человек, сделавший это, теряет право на благодарность и не может жаловаться на неблагодарность.
Как примирить своеобразное и странное поведение, приписываемое богословами богу, с религией, предполагающей наличие между богом и людьми договора, либо обоюдных обязательств? Если бог ничем не обязан своим созданиям, то и эти последние со своей стороны ничем не обязаны своему богу. Всякая религия основана на том счастьи, которое люди считают себя вправе получить от божества, говорящего им, как предполагается: любите меня, поклоняйтесь мне, повинуйтесь мне, и я вас сделаю счастливыми. Люди со своей стороны говорят: сделайте нас счастливыми, будьте верны своим обещаниям, и мы вас будем любить, поклоняться вам и повиноваться вашим законам. Пренебрегая счастьем своих созданий, раздавая ласки и милости по собственной фантазии, беря обратно свои дары, не разрывает ли бог тот договор, который составляет основу всякой религии?
Цицерон правильно сказал, что если бог не становится приятным человеку, то не может быть его богом. Благость составляет божество; эта благость может быть проявлена в отношении человека лишь тем добром, которое испытывает последний; с тех пор, как человек становится несчастным, эта благость исчезает и заставляет в то же время исчезнуть также божество. Бесконечная благость не может быть ни ограниченной, ни частичной, ни односторонней. Если бог бесконечно благ, он должен дать счастье всем своим созданиям; наличие одного несчастного существа было бы достаточно, чтобы отрицать безграничную благость бога. Разве можно допустить, чтобы под властью бесконечно благостного и могущественного бога мог страдать хотя бы один человек? Страдающее животное, букашки дают нам неопровержимое доказательство против божественного провидения и его бесконечной благости.

§61

Богословы утверждают, что печали и горести земной жизни – это наказания, налагаемые божеством на провинившихся людей. Но чем виновны люди? Если бог всемогущ, не лучше ли сделал бы он, сказав, чтоб в этом мире все было в порядке, чтоб все его подданные были добрыми, невинными, счастливыми, чем говоря, чтобы все существовало, как существует? Разве этому богу было бы труднее сделать свою работу хорошо, чем сделать ее так плохо? Разве путь от небытия существа до мудрого и счастливого бытия более долог, чем от небытия до бессмысленного и бедственного бытия?
Религия говорит нм об аде, иными словами, говоря о страшном обиталище, где, несмотря на свою благость, бог припрятал бесконечные муки для громадного большинства людей. Так религия, сделав смертных крайне несчастными в этом мире, свидетельствует, что бог сделает их еще более несчастными в другом мире!
Из этого положения пытаются выпутаться, говоря, что таким путем благость бога сменяется его правосудием. Но благость, сменяющаяся самыми жестокими ужасами, перестает быть бесконечной благостью. Да и кроме того бог, который от бесконечной благости должен перейти к бесконечной жестокости, не может быть неизменным существом. Является ли бог, исполненный неумолимой ярости, богом, в котором можно найти хотя бы тень милосердия либо благости?

§62

Божественная справедливость в таком виде, каком ее изображают наши доктора богословия, без сомнения является свойством, могущим заставить нас полюбить божество! По понятиям новейшего богословия, казалось бы очевидным, что, сотворяя огромное большинство людей, бог имел в виду единственно лишь подвергнуть их впоследствии вечным мучениям. Разве не больше подобало бы благости, разуму, справедливости создавать одни лишь камни либо растения и никогда не сотворять одушевленных существ, чем производить людей, поведение коих в этом мире могло бы повлечь за собой бесконечные муки в другом? Бог, достаточно вероломный и злой, чтобы создать хотя бы единственного человека, который впоследствии подвергается опасности погубить себя, не может рассматриваться нами как существо совершенное, а должен рассматриваться как чудовище неразумия, несправедливости, зла и жестокости. Далеко не достигнув цели сочинить совершенного бога, богословы создали самое несовершенное из существ.
Бог по понятиям богословов должен представляться нам тираном, который, выколов глаза громадному большинству своих рабов, запер бы их в подземную тюрьму, где для времяпрепровождения следил бы инкогнито за их поведением через подъемную дверь, чтобы иметь случай жестоко наказать всех тех, кто, прогуливаясь, наталкивался бы друг на друга, но в то же время по-царски награждал бы небольшое число оставленных им с невыколотыми глазами за то, что при встречах они не наталкивались на своих товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73