Мне приходится много разъезжать при моей профессии, так мне каждый раз приходится получать разрешение на командировку.
– А кто вы по профессии?
– Монтер линий высокого напряжения.
– Это опасно?
– Очень. Но у нас мало несчастных случаев. Достаточно соблюдать технику безопасности.
– А я шофер, как Ханно.
– Хорошая профессия.
– Да. Не обижайтесь на меня, но я правда падаю от усталости.
– Это водочные пары, – ответил тот, грубо смеясь.
– Может быть. Спокойной ночи.
Юбер отступил и, закрыв дверь, запер ее. Он услышал, как Хагеманн медленно уходит к себе.
Уф! Юбер чиркнул спичкой, чтобы зажечь керосиновую лампу. Его руки дрожали от злости.
* * *
Юбер проснулся и размышлял о способах войти в контакт с Луиджи Монтелеоне, когда в дверь постучали. Он решил не отвечать, надеясь, что визитер устанет. Но после долгой паузы женский голос позвал по-немецки:
– Господин Криг! Господин Криг!
Какая женщина могла знать его имя и то, что он здесь? Какая, если не дочь назойливого соседа, о которой говорил Ханно? Он секунду колебался, не зная, как поступить, потом решил открыть.
– Одну секунду! – крикнул он. – Я иду.
Он встал, надел брюки, сунул ноги в тапочки и пошел к двери.
Девушка была молодой – лет двадцати – белокурой, невысокой и замечательно сложенной. На ее голых ногах были стоптанные полотняные туфли. Красивые, загорелые ноги. Лицо тоже было красивым, во всяком случае милым. Юбер улыбнулся ей и сказал, отступая, чтобы пропустить ее:
– Какое очаровательное видение! Черт меня возьми, если я думал, что сегодня утром меня разбудят таким приятным образом.
Она покраснела. Ее загорелые щеки и вздернутый носик были усеяны веснушками. У нее был молодой и здоровый вид.
– Меня зовут Фрея Хагеманн, – сказала она.
– Фрея, – повторил Юбер. – Богиня весны и любви. Я не ошибаюсь?
Она, конечно, не имела никакого желания беседовать о мифологии.
– Перед тем как уйти сегодня утром, отец попросил меня помочь вам. Хотите, я приготовлю вам завтрак?
– Вы очень любезны. Мне одновременно хочется задержать вас и страшно вас затруднять.
– Вы меня нисколько не затрудните. Я иногда помогаю Ханно.
– Везет ему. Надеюсь, он этим не злоупотребляет?
Она опустила голову и тихо засмеялась.
– О! Нет. Отец часто говорит, что без опаски доверил бы меня ему и через год я бы все равно годилась, чтобы выйти замуж.
Юбер засмеялся.
– Бедняге Ханно это не льстит. Во всяком случае, я из другого теста, предупреждаю вас.
Она пожала плечами и с вызовом посмотрела на него.
– Я достаточно взрослая, чтобы защитить себя...
Он взял ее за талию и притянул к себе.
– Посмотрим.
Он поцеловал ее в губы. Она не ответила на поцелуй, но и не сопротивлялась. Когда он ее отпустил, она мягко закончила:
– Когда мне этого хочется.
– Ну что же! – сказал он, замерев. – В Сталинабаде очень развитые девушки на выданье.
Она засмеялась и направилась к печке.
– Отцы всегда плохо знают своих дочерей. Мой воображает, что его дочь никогда не целовалась с парнями. Мне же все-таки двадцать два года!
Юбер подошел к ней.
– Это верно! Пора заняться вашим образованием.
Она снова вызывающе посмотрела на него из-под ресниц.
– А вы думаете, я дожидалась вас?
– Не знаю, но в любом случае мы могли бы пройти курс повышения квалификации.
Она оттолкнула его.
– Я не говорю "нет", но дайте сначала приготовить вам завтрак.
Он отошел от нее, чтобы закрыть дверь, оставшуюся приоткрытой.
– Вы правы, я умираю от голода!
Сквозь маленькое квадратное окно с очень чистыми тюлевыми занавесками в комнату лился свет. Снаружи светило яркое солнце.
– Кто живет напротив?
Она на мгновение перестала греметь кастрюлями, чтобы ответить:
– Две пары, по одной в каждом доме. Они уходят рано утром и возвращаются поздно вечером. Они очень милые.
Юбер смотрел на дом на другой стороне улочки. Дом был побелен известкой, что придавало ему опрятный и веселый вид. К стене был прислонен сделанный из досок стол на козлах. На нем лежали различные предметы: два больших таза – цинковый и эмалированный, большой кусок мыла, щетка... В узком проходе, разделявшем оба домика, между двумя грубо вытесанными столбами была натянута веревка, на которой сушилось белье. Все говорило о бедности, но о бедности достойной, которая ни у кого ничего не просит.
Он обернулся. Фрея поставила греть воду.
– Я умоюсь, – сообщил он.
Она дала ему тазик с холодной водой, мыло и полотенце. Пока он мылся, она смотрела на него.
– Вы хорошо сложены, – оценила она.
– К вашим услугам, девушка.
Он почистил зубы, потом побрился.
– Ну вот, – объявил он, – зверь во всей своей красе.
– Ваш завтрак готов.
Он сел за стол, она подала еду. Когда она нагнулась к нему, он спросил:
– Вы не носите лифчик?
Она покраснела.
– Он мне не нужен.
– Я могу проверить?
Она засмеялась, отошла от него, не ответив, взяла тряпку и начала вытирать пыль.
– Я надеюсь, что мой отец вам не очень надоел вчера вечером.
Он внимательно посмотрел на нее, желая узнать, что у нее в голове.
– Немного, – сказал он. – Я падал от усталости.
Она фыркнула, на секунду оставив свое занятие.
– Он мне сказал, что вы были пьяны так, что не могли держаться на ногах.
Юбер остался невозмутимым.
– Это совершенно неверно. Вчера вечером я купил в "Гастрономе" бутылку водки и упал. Бутылка разбилась. Поэтому моя одежда пахла алкоголем. Она и сейчас пахнет. Запах стойкий.
– Скоро солнце осветит улочку. Я ее вывешу снаружи... Я вижу, отец все такой же зануда.
Она вздохнула.
– Соседи его не любят. Он повсюду сует свой нос, вмешивается в то, что его не касается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37