– Хорошо, – произнёс Болдуин, спешиваясь. – Подождём Ллэндона… Кроме того, нужно, чтобы он получил моё послание… Идём.
Старый король сделал герольду знак рукой, веля отвести его со свитой в приготовленные для них покои, и небольшая группа тронулась с места. Громкий топот гномов и гул их голосов могли оглушить любого из живших во дворце людей, встреться он им на пути. «Расшумелся как гном», – говорили у приозёрных людей – и воины Болдуина, казалось, получали удовольствие, добавляя к грохоту своих шагов нарочно громкие разговоры, лязг оружия и скрип кожаных доспехов.
Они дошли до дворцового крыла, где им были отведены комнаты, и герольд отступил в сторону, предоставив Болдуину самому войти в свои покои. Трое сопровождавших его гномов, вооружённых топорами, остались перед дверью, но четвёртый, к большому удивлению человека, вошёл в комнату следом за повелителем Красной Горы и запер дверь за собой.
«Должно быть, это его личный слуга», – подумал герольд уходя. Ему не слишком хотелось задерживаться в компании трёх воинов в блестящих от дождя доспехах, мрачных, словно голодный год.
Ближе к ночи дворец ожил. Целая армия слуг и прочей дворцовой челяди мало-помалу заполняла коридоры, зажигая факелы на стенах, разнося ужин гостям, не приглашённым к королевскому столу, и вычищая парадные одежды гостей, удостоенных такой чести.
Свернув за угол коридора, герольд, которому передалось дурное настроение гномов, едва не столкнулся с пажем сенешаля Горлуа.
– Да пребудет с вами мир, рыцарь, – сказал мальчик, почтительно отступая.
– Смотри куда идёшь, вместо того чтобы носиться как угорелый! – сердито ответил он. – Сенешаль получил приглашение на ужин?
– Да, он уже у короля, – кивнул паж.
Герольд жестом отпустил его и пошёл дальше. На некоторое время он задержался у оконной амбразуры, глядя на город, простирающийся у подножия дворца. Он прислонился спиной к мощным камням, из которых была сложена стена, но тут же резко отстранился с гримасой на лице: камни были сырыми и холодными. По коридору прошёл слуга-карлик с подносом еды для своего господина и чихнул. Поднос покачнулся, и вино выплеснулось из кувшина на пол.
От этого последние остатки хорошего настроения герольда окончательно испарились. Обычно его оживляла вечерняя суматоха. Ни в какое другое время дня во дворце нельзя было увидеть такую мешанину разных рас. Этот простуженный карлик, поперёк себя шире, с морщинистым, словно старая картофелина, лицом, прошёл мимо слуги какого-то знатного эльфа, с голубоватой, словно просвечивающейся кожей, и тут же по коридору протопал тяжёлыми шагами молодой, не старше шестидесяти лет, гном, неся поднос, который с трудом могли бы поднять двое людей, нагруженный кувшинами с вином, блюдами с колбасой и капустой… Герольд вздрогнул от холода и отправился по своим делам – нужно было приготовить зал Великого Совета к завтрашнему собранию.
Гномы, оставшиеся снаружи, отвели лошадей в конюшню, и теперь их пажи суетились, перенося в покои короля Болдуина всё, что было необходимо для их пребывания в городе (а поскольку старый Болдуин с годами полюбил роскошь, необходимого было немало). Не обращая внимания на эту суматоху, один из членов королевской свиты сидел на нижних ступеньках широкой каменной лестницы, ведущей во дворец. Его сумки и оружие лежали рядом. Он задумчиво поглаживал каштановую бороду и курил длинную трубку из белой глины.
– Мэтр Цимми!
Гном, казалось, внезапно проснулся и взглянул на склонившегося к нему пажа (совсем юного гнома, которому едва исполнилось пятьдесят).
– Что?
– Хотите, я отнесу ваш багаж?
– Да, конечно, спасибо…
Он убрал ногу, лежавшую поперёк сумок и рукояти боевого молота. Паж быстро собрал его вещи и отправился следом за остальными. Цимми продолжал в одиночестве сидеть под дождём на ступеньках, пока его трубка не погасла. В отличие от других гномов он был одет без особой роскоши, несмотря на свой высокий ранг, и не носил никаких украшений. На нём была длинная кожаная кольчуга, спускавшаяся до самых пят, почти закрывая простую зелёную тунику. На поясе висели многочисленные мешочки и сумочки, а также кожаная праща – оружие, которым пользовались в основном дети. Но никто из гномов Красной Горы не посмел бы над этим смеяться. Цимми был тем, кого гномы называют мастером-каменщиком, а люди – чародеем. Между ним и землёй, камнями и скалами существовала тесная могущественная связь, превосходившая понимание даже общепризнанных мудрецов. С незапамятных времён мастера-каменщики, подобные Цимми, хранили многочисленные секреты в глубине своих подземных кузниц. Люди, ослеплённые блеском сокровищ, кои те извлекали из глубоких шахт, утверждали даже, что они знают Великую Тайну превращения обычных металлов в чистое золото. Но ответить, правда это или нет, могли только они сами.
Цимми набросил на свои короткие взъерошенные каштановые волосы капюшон зелёной туники и, ворча, поднялся на ноги. Носком сапога он взрыхлил пыль, потом провёл ладонью по мощным камням, из которых были сложены стены дворца. Мастера-каменщики обладали способностью читать по камням, молчаливым свидетелям былых времён. Цимми не мог сказать что-либо с уверенностью, но испытал сложное неприятное ощущение, когда смотрел на высокие башни Лота.

– Встать перед королём!
Мажордом ударил по каменным плитам пола концом резного жезла – атрибута своей должности. Тут же по залу прокатился грохот тяжёлых дубовых стульев, отодвигаемых встающими гостями. Это был обычный, непарадный ужин, и приглашённых числилось всего человек тридцать – в большинстве своём рядовые вассалы или просители всех сортов, которые прибыли в Лот добиваться, чтобы их детей приняли на дворцовую службу, или жаловаться на королевские подати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90