ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он приказал гвардии выстроиться в колонну и сам повёл её парадным маршем мимо палатки.
В это-то время и произошёл казус, которым долго пришлось заниматься Тайной канцелярии.
В толпе зрителей стоял мужичок Максим Антонов. По пути на торжество он завернул в кабак и изрядно выпил, благо, накануне у его хозяина был расчётный день. На площадь Антонов явился сильно навеселе, или, как говорили в то время, «зело шумным».
Торжественная обстановка, пальба и колокольный звон ошеломили его, под влиянием солнца, припекавшего обнажённую голову, хмель стал бродить, затуманивал сознание, и Антонову захотелось чем-нибудь проявить своё восторженнее состояние.
Под звуки музыки, с царём во главе, войска двигались по площади. Гремело «ура». Вдруг в пьяном мозгу мужичка мелькнула мысль, что он должен лично засвидетельствовать государю-батюшке своё почтение. Недолго думая, он протеснился вперёд, прорвался сквозь цепь солдат, еле сдерживавших напор толпы, пробежал несколько шагов по площади и отвесил царю глубокий поясной поклон. Потом поклонился второй раз, третий. Один из адъютантов Петра подбежал к нему и оттащил в сторону. Антонова окружили солдаты. Но по его глубокому убеждению, он недостаточно полно выразил своё почтение царю. Антонов развернулся и ударил одного из солдат в ухо. На Антонова накинулись другие солдаты. Прежде всего, они старались отнять висевший на поясе небольшой ножик с костяной ручкой. Мужичок защищался с отчаянием пьяного, произошла свалка, через несколько минут Антонова связали по рукам и ногам и поволокли в Петропавловскую крепость, в Тайную канцелярию.
Через два дня Максим Антонов предстал перед грозным судом. Дело получилось серьёзное, незаурядное: по свидетельству очевидцев, злодей, вооружённый ножом, кинулся на царя, имея злой умысел, а потому и следствие велось со всей строгостью.
Прежде чем начать допрос, беднягу «для острастки» три раза вздёрнули на дыбу и уже после этого стали предлагать обычные вопросы. Однако, несмотря на повторные пытки, включительно до раздробления костей в тисках, Антонов не признал себя виновным в злом умысле. На все вопросы он отвечал одно и то же:
– Был зело шумен, хотел поклониться Его Величеству, государю Петру Алексеевичу, иного умысла не имел, а нож у меня всегда висит на поясе, чтоб резать хлеб за едой. Дрался же потому, что меня неучтиво за шиворот хватали и нож отнять хотели.
Однако такие показания совсем не удовлетворяли судей, которым непременно нужно было создать «государево дело».
Принялись за других мужиков, работавших вместе с Антоновым. Все они попали в застенок Тайной канцелярии. Их пытали целую неделю, но все согласно показывали одно и то же.
– Максим часто бывает «шумен», во хмелю «вздорлив», бранит кого приключится, и нас бранивал. Ни о каком его злом умысле никогда не слыхивали и ничего не знаем. А нож был при нём постоянно, но он им не дрался и только хлеб, да, когда случится, убоину (мясо) резал.
Обо всех мужиках навели справки на родине, но и там ничего не дознались. Через два месяца пришлось их отпустить. Но трём из них свобода сулила мало отрадного: у них от «неосторожной» пытки были сломаны кости и работать они не могли…
Самого виновника этого переполоха периодически продолжали пытать, но уже без особого рвения, а просто «для порядка».
19 ноября 1721 года в ознаменование Ништадтского мира Пётр издал манифест, в котором, между прочим, говорилось:
«Чего ради генеральное прощение и отпущение вин во всём государстве явить всем тем, которые в тяжких и других преступлениях в наказание впали или у оным осуждены суть…»
Но такого «тяжкого» преступника, как Максим Антонов, помилование не коснулось. Тайная канцелярия составила приговор:
«Крестьянина Максима Антонова за то, что к высокой особе Его Царского Величества подходил необычно, послать в Сибирь и быть ему там при работах государевых до его смерти неотлучно».
Сенат утвердил приговор.
Воронежский подьячий Иван Завесин всё свободное от работы время отдавал пьянству. В 1720 году, как и теперь, для этого весёлого занятия требовались деньги. Завесин занимался разными махинациями, сутяжничал да ябедничал, несколько раз он попадал в тюрьму, сначала провёл там год, дальше уже более. У Завесина было несколько крепостных, и у одного из них проживал некий гулящий человек Худяков. Завесин, составив поддельные бумаги, записал этого Худякова в крепостные. Худяков поднял бучу, и зарвавшегося подьячего арестовали.
Так вот и жил Завесин: в сутяжничестве, в пьянстве да в арестах.
Случилось ему быть в Москве. Сначала, конечно, отправился в шинок Нарезался изрядно, но ещё на ногах держался. Понесло его в церковь, там уже кончалась обедня. Стоял Завесин спокойно, потом вдруг торжественно снял с чаши со святой водой крышку и надел её на голову. Воду вылил на пол, прихожане набросились на подьячего, исколотили и свели в Земский приказ. Это что-то вроде нашей Петровки, 38. Там его били кнутом.
Однажды сидел Завесин под арестом при воронежской губернской канцелярии за какие-то служебные провинности. Он отпросился навестить дядю, не застал и вместе с конвойным пошёл в кабак. Вышли они оттуда нескоро и, тёпленькие, проходили мимо надворного суда. Завесин решил зайти.
Там дежурил канцелярист, склонились над бумагами писцы.
– Кто ваш государь? – закричал пьяный Завесин канцеляристу.
Тот, видя странного человека и сопровождающего его солдата с ружьём, отвечал по всей форме:
– Наш государь – Пётр Великий, император и самодержец всероссийский!
– А-а-а! Ваш государь… Пётр Великий… а я холоп государя Алексея Петровича!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
В это-то время и произошёл казус, которым долго пришлось заниматься Тайной канцелярии.
В толпе зрителей стоял мужичок Максим Антонов. По пути на торжество он завернул в кабак и изрядно выпил, благо, накануне у его хозяина был расчётный день. На площадь Антонов явился сильно навеселе, или, как говорили в то время, «зело шумным».
Торжественная обстановка, пальба и колокольный звон ошеломили его, под влиянием солнца, припекавшего обнажённую голову, хмель стал бродить, затуманивал сознание, и Антонову захотелось чем-нибудь проявить своё восторженнее состояние.
Под звуки музыки, с царём во главе, войска двигались по площади. Гремело «ура». Вдруг в пьяном мозгу мужичка мелькнула мысль, что он должен лично засвидетельствовать государю-батюшке своё почтение. Недолго думая, он протеснился вперёд, прорвался сквозь цепь солдат, еле сдерживавших напор толпы, пробежал несколько шагов по площади и отвесил царю глубокий поясной поклон. Потом поклонился второй раз, третий. Один из адъютантов Петра подбежал к нему и оттащил в сторону. Антонова окружили солдаты. Но по его глубокому убеждению, он недостаточно полно выразил своё почтение царю. Антонов развернулся и ударил одного из солдат в ухо. На Антонова накинулись другие солдаты. Прежде всего, они старались отнять висевший на поясе небольшой ножик с костяной ручкой. Мужичок защищался с отчаянием пьяного, произошла свалка, через несколько минут Антонова связали по рукам и ногам и поволокли в Петропавловскую крепость, в Тайную канцелярию.
Через два дня Максим Антонов предстал перед грозным судом. Дело получилось серьёзное, незаурядное: по свидетельству очевидцев, злодей, вооружённый ножом, кинулся на царя, имея злой умысел, а потому и следствие велось со всей строгостью.
Прежде чем начать допрос, беднягу «для острастки» три раза вздёрнули на дыбу и уже после этого стали предлагать обычные вопросы. Однако, несмотря на повторные пытки, включительно до раздробления костей в тисках, Антонов не признал себя виновным в злом умысле. На все вопросы он отвечал одно и то же:
– Был зело шумен, хотел поклониться Его Величеству, государю Петру Алексеевичу, иного умысла не имел, а нож у меня всегда висит на поясе, чтоб резать хлеб за едой. Дрался же потому, что меня неучтиво за шиворот хватали и нож отнять хотели.
Однако такие показания совсем не удовлетворяли судей, которым непременно нужно было создать «государево дело».
Принялись за других мужиков, работавших вместе с Антоновым. Все они попали в застенок Тайной канцелярии. Их пытали целую неделю, но все согласно показывали одно и то же.
– Максим часто бывает «шумен», во хмелю «вздорлив», бранит кого приключится, и нас бранивал. Ни о каком его злом умысле никогда не слыхивали и ничего не знаем. А нож был при нём постоянно, но он им не дрался и только хлеб, да, когда случится, убоину (мясо) резал.
Обо всех мужиках навели справки на родине, но и там ничего не дознались. Через два месяца пришлось их отпустить. Но трём из них свобода сулила мало отрадного: у них от «неосторожной» пытки были сломаны кости и работать они не могли…
Самого виновника этого переполоха периодически продолжали пытать, но уже без особого рвения, а просто «для порядка».
19 ноября 1721 года в ознаменование Ништадтского мира Пётр издал манифест, в котором, между прочим, говорилось:
«Чего ради генеральное прощение и отпущение вин во всём государстве явить всем тем, которые в тяжких и других преступлениях в наказание впали или у оным осуждены суть…»
Но такого «тяжкого» преступника, как Максим Антонов, помилование не коснулось. Тайная канцелярия составила приговор:
«Крестьянина Максима Антонова за то, что к высокой особе Его Царского Величества подходил необычно, послать в Сибирь и быть ему там при работах государевых до его смерти неотлучно».
Сенат утвердил приговор.
Воронежский подьячий Иван Завесин всё свободное от работы время отдавал пьянству. В 1720 году, как и теперь, для этого весёлого занятия требовались деньги. Завесин занимался разными махинациями, сутяжничал да ябедничал, несколько раз он попадал в тюрьму, сначала провёл там год, дальше уже более. У Завесина было несколько крепостных, и у одного из них проживал некий гулящий человек Худяков. Завесин, составив поддельные бумаги, записал этого Худякова в крепостные. Худяков поднял бучу, и зарвавшегося подьячего арестовали.
Так вот и жил Завесин: в сутяжничестве, в пьянстве да в арестах.
Случилось ему быть в Москве. Сначала, конечно, отправился в шинок Нарезался изрядно, но ещё на ногах держался. Понесло его в церковь, там уже кончалась обедня. Стоял Завесин спокойно, потом вдруг торжественно снял с чаши со святой водой крышку и надел её на голову. Воду вылил на пол, прихожане набросились на подьячего, исколотили и свели в Земский приказ. Это что-то вроде нашей Петровки, 38. Там его били кнутом.
Однажды сидел Завесин под арестом при воронежской губернской канцелярии за какие-то служебные провинности. Он отпросился навестить дядю, не застал и вместе с конвойным пошёл в кабак. Вышли они оттуда нескоро и, тёпленькие, проходили мимо надворного суда. Завесин решил зайти.
Там дежурил канцелярист, склонились над бумагами писцы.
– Кто ваш государь? – закричал пьяный Завесин канцеляристу.
Тот, видя странного человека и сопровождающего его солдата с ружьём, отвечал по всей форме:
– Наш государь – Пётр Великий, император и самодержец всероссийский!
– А-а-а! Ваш государь… Пётр Великий… а я холоп государя Алексея Петровича!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209