Ни в одной партии я не состоял, ни даже в кружках, но меня удержали в гноище «охранки» и моя фамилия значится в её проклятых синодиках. Удержали, надеясь, очевидно, распропагандировать из меня «сотрудника».
Смертную тоску свою я топил в алкоголе. В одну из минут, когда воля ослабла, из меня выжали всё, что я мог случайно знать, а я действительно случайно был знаком с деятельностью одного, уже раньше сосланного и в этот момент уже бывшего в ссылке, лица. У меня вырвали ряд фамилий.
Это лицо не могло пострадать из-за меня, оно до меня пострадало; насколько мне известно, никто и другой не мог пострадать и не пострадал из-за меня. Но тем не менее переписка об этом есть.
Не чувствуя себя в силах прямо отказаться и быть высланным, чем мне грозили, я несколько раз врал такие нелепости и наконец придумал такую очевидную ерунду, что меня не тревожили больше никогда, признав, очевидно, явно неспособным.
Всё время моего касательства к гноищу московской «охранки» исчисляется 5 – 6 месяцами. И шестой, кажется, год идёт с тех пор.
Я долго не мог опомниться от этой угарной жизни, кошмаром ужаса веявшей на меня. Но время шло. Я женился, у меня есть дети. Вся моя деятельность от моего воскресения и до сего момента такова, что никто и ни в чём не может меня упрекнуть. И до моего грехопадения всякий знавший меня подтвердит, что я всегда был хорошим товарищем.
А теперь за краткую, как миг, позорную страницу своей жизни я должен заплатить ценой своей жизни.
Мне не страшен смертный приговор, который принесёт мне газета с моей фамилией, – моя жизнь полна лишь горя, нужды и забот. Нет, меня страшит участь моей жены и детей.
Я уверен, что если бы меня судил суд присяжных, то я был бы оправдан. Возможно, что ещё найдутся невольные грешники, так, чтобы не выносить им смертных приговоров, я предложил бы вам не опубликовывать фамилий лиц, давно уже прекративших свои сношения с «охранкой», и вами не допрошенных".
Но не все они столь смиренны, находятся и такие, которые держат своё знамя высоко. Они протестуют против презрения, которым клеймит их общество, они говорят: «Вы окрестили нас позорной кличкой шпиков и провокаторов; вы гордитесь тем, что вы стали свободными гражданами, что вы завоевали эту свободу. Но вы забыли о том, что вы всегда были послушной игрушкой в руках „охранки“, в руках „провокаторов“. Вы забыли о том, что вы работали немногие месяцы, а потом отправлялись в тюрьму или ссылку, а мы, „провокаторы“, работали непрерывно годами, как пропагандисты и агитаторы. Мы были членами партий, значит вы признавали нашу работу! Больше того, мы руководили вашей работой, ибо „охранка“ беспощадно выгоняла нас со службы, если мы не могли добиться в партии руководящего и ответственного положения!»

Верхарн в списках не значится

Самые сильные средства сыска выше уже изложены. Остаётся сказать ещё несколько слов о тех вспомогательных средствах, которыми располагала «охранка».
Здесь на первом месте следует поставить перлюстрацию писем, которая велась в размерах необычайно широких. По данным охранным отделением адресам «Чёрный кабинет» почтамта извлекал письма и направлял их куда следует. Письма, особенно интересные, фотографировались, после чего иногда отправлялись по назначению, чтобы можно было прочитать и ответ.
Некоторые письма поступали в агентурный отдел «охранки» в разработку. Там выяснялось, кто автор, кому письмо адресовано, наводились справки о благонадёжности обоих, а заодно интересовались и всеми именами, которые попадались в письмах. О каждом из них шла справка в адресный стол; потом околоточному предписывалось «выяснить негласно и донести подробно» о его благонадёжности.
Разработка производилась обыкновенным чиновником, который производил её чисто механически: выписывал на клочок бумажки все имена подряд и посылал о них справку в адресный стол. Благодаря этому бывали забавные справки. Так, попалось в письме имя Э.Верхарна, и чиновник строчит в адресный стол запрос, а тот пресерьезно отвечает – «не значится». Или: просит ссыльный прислать ему рубашки Иегера, а «охранка» обязательно справлялась, кто такой Иегер, а адресный стол упрямо твердил – «не значится».
Одним из существенных источников всяких сведений являлись допросы арестованных. В обычное, мирное время допросы были многократны и нудны, а во времена тревожные, как в 1905 году или после покушения, допросы велись и с пристрастием. У всех ещё в памяти знаменитый рижский застенок; известно также, что смерть фабриканта Шмидта в 1905 году в Москве осталась весьма загадочной. Нечего говорить о тех нравственных пытках, в которых они были мастерами. Если, бывало, не даёшь показаний, то вызывали кого-либо из близких людей, жену или мать, и «под секретом» говорили: «А знаете, его дело плохо, грозит смертная казнь… Единственное спасение для него – это откровенное признание, пусть укажет всех, кто его погубил, кого он знает…» И насмерть перепуганная мать идёт на свидание с тем, чтобы склонить к откровенному показанию…
Есть ещё богатейший источник всяких сведений для «охранки». Это – доносы частных лиц и анонимы, любители сыска и просто «штучники», которые приходили и доносили, получая за это свою мзду – 3 или 5 рублей, смотря по ценности сообщённых сведений, в получении которых расписывались тут же, на собственном заявлении.
Добровольными помощниками были представители всех классов: архиереи, студенты, хоругвеносцы, профессоры, прислуга, люди всех рангов, положений и состояний. Ниже приведены образцы таких донесений, эти живые документы подлости души человеческой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209