Человек с бородкой наклонился и собирает ноты, осторожно приподняв смычок, чтобы его не повредить. Мальчик ползает по полу, собирая листки, развеянные сквозняком. Руки матери отдыхают на клавишах. Ветер стучит в окно кустом жимолости.
– Надо будет отдать переплести ноты.
Ноты водворены на место. Танцующие звуки гавота, мальчик и сам начинает приплясывать под них на диване, вытянув ноги и помахивая руками. А потом грустные пьесы, с их темными безднами и ночными бедами…
– А теперь ты, Маленький Лорд!
Мальчик с растопыренными пальцами за фортепиано. Табурет у фортепиано раскручен до отказа, он даже шатается, и на него еще подложены ноты. Зыбкий табурет, зыбкие звуки, все зыбко; отец вторит фортепиано, человек с бородкой вторит фортепиано на скрипке, а кажется, будто это он его ведет.
– Отлично, отлично – молодец…
Мужчина со скрипкой подхватил сына своей игрой. Поднял вверх, к звукам, которые рождаются под его смычком, и позволил ему побыть в этом мире, хотя мальчик еще передвигается в нем ощупью. И теперь существует только этот мир – никакого другого. Исчез маленький домик у моря с запахом тимьяна и рыбацкой сетью, он так далеко, что его просто нет. Человек с бородкой поднял его над всем. Где-то высоко-высоко прижатая подбородком скрипка и взгляд, скошенный над краем инструмента.
И вот однажды:
– Где папа?
Проходит много-много дней. Он больше не спрашивает: «Где папа?»
Что отец сделал с ним? Поднял высоко-высоко… так высоко!
И выпустил его из рук – упустил…

17

Вилфред бессильно уронил руки, державшие ребенка. Потом уложил мальчика в коляску, завернул, не ласково, но тщательно и аккуратно, словно тот был из стекла. Безмерная усталость охватила его. Черная птица уселась ему на плечо, придавив его своей тяжестью.
Он увидел, как внизу Бёрге Виид вошел в дом. В его сутулой спине была какая-то пришибленность.
Но когда Вилфред спускался по склону, увлекаемый катящейся вниз коляской, он уже покончил с сомнениями. Едва он оказался внизу, они оба вышли из дому. Может, стояли у окна в прихожей, а может…
Может, они знали, что он идет. Наверное. Потому что и у них уже не оставалось сомнений. Бёрге держал в руке письмо. Его принесла девочка. Они ждали, что он вскроет конверт. Но Вилфред не хотел читать письмо в их присутствии, оно их не касалось.
Что бы ни было написано в письме, он от них уйдет.
Он отошел в сторону и отвернулся, чтобы прочитать письмо без свидетелей, но они все стояли на том же месте. Он вскрыл конверт, быстро пробежал письмо. Ирена назначала ему встречу у вокзала Нёррепорт. Он посмотрел на часы. И тут, услышав шаги Бёрге, обернулся.
Бёрге подошел ближе. Ему хочется кое о чем поговорить, сказал он, кашлянув. Маргрета тоже подошла ближе и встала рядом с мужем. Бёрге с надеждой смотрел на нее, словно побуждая ее заговорить. Но она отвечала ему доверчивым взглядом. Оп шагнул еще ближе к Вилфреду. Ему хочется кое о чем поговорить. Мальчик…
Вилфред уже все понял. Он намерен отомстить им за их доброту. И все же – следует соблюсти известную честность. Более того, только она и может сделать разрыв окончательным и достаточно оскорбительным.
– Я солгал вам насчет мальчика, – сказал он по-норвежски.
Оба испуганно съежились, в особенности Бёрге.
Стало быть, Хоген все-таки не проболтался, видно, счел, что ему это пользы не принесет.
– Я знала, что ты не датчанин, – сказала Маргрета. Сказала почти с мольбой: пусть это будет единственным разоблачением, ведь это безделица.
– …и не отец ребенка, – продолжал Вилфред. – И мать его не француженка и не моя жена. Его мать – как бы помягче выразиться – копенгагенская девка. Ее зовут Лола, то есть теперь уже не зовут, она умерла.
– Умерла? – переспросила Маргрета.
Только бы не дать угаснуть этой растущей враждебности. Может, признаться, что он обманывал их во всем, с первой минуты?.. Нет, это приведет к обратному результату: ведь только настоящий друг способен вот так выложить всю правду, как на духу.
– Теперь все! – объявил он. – Я ухожу. – И он отступил назад. Но опоздал. Бёрге снова шагнул к нему, такой же застенчивый, но чуть более уверенный, с голубым пламенем в решительном взгляде.
– Нет, не все. Мальчик…
И он снова обернулся за помощью. И снова она шагнула вперед, и они вдвоем стояли против него.
– Я так полюбила его, – твердо сказала Маргрета.
Тут вмешался Бёрге, теперь уже с жаром.
– Мы давно мечтали взять его к себе.
Видения проносились перед взглядом Вилфреда – видения прошлого, того, что, должно быть, предшествовало всему, пережитому им самим, и того, что было совсем недавно: несколько месяцев жизни бок о бок с этими людьми, жизни, наполненной обманчивым покоем.
– Берите его! – сказал он. Ему вдруг стало весело. – Берите, говорю, разве вы не понимаете, как меня это устраивает, это избавит меня от…
Маргрета вскрикнула, надо полагать, увидела в его взгляде что-то, что ускользнуло от Бёрге. Она шагнула к коляске, словно для того, чтобы ее защитить. Вилфред засмеялся.
– Только у меня нет никаких документов. – Он чувствовал, что голос у него вот-вот сорвется. То, что происходило сейчас, слишком перекликалось с тем, что было когда-то, поэтому ему не удавалось совладать с собой.
– Ты уходишь? – спросил Бёрге и протянул ему руку. Вилфред пожал ее, кивнул. Потом обернулся к Маргрете, правой рукой она уже держала ребенка и протянула левую. Он подарил им ребенка и получил отставку. Ему становилось все веселее.
– А твои вещи?
Он мотнул головой. И не обернулся у подножья склона, где начиналась дорога к станции, хотя знал, что они глядят ему вслед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104