Да и народ тогда был уважительный.
Не то что сейчас, в период разнузданной демократии, когда любой писака, только только устроившийся на работу в заштатную газетенку, считает своим долгом проявить независимость и вылить на страницы полведра грязи, обвинив ФСБ во всех смертных грехах.
И ничего с «писарчуком» не поделать.
— Ну, — Секретарь Совбеза пригладил свои короткие светлые волосы. — Ты разобрался по вопросу «учений»?
— Почти, — уныло кивнул главный фээсбэшник. — Вроде вопли прекратились...
— А суд?
— Ничего у них не выйдет. В конце концов заявим, что не хотели пугать жильцов и объявили об учениях для того, чтобы спокойно вывезти взрывчатку...
— Думаешь, пройдет?
— Да куда они, Сережа, денутся! Не такое проходило...
Иванцов с сомнением покачал головой.
Проведенные отделом ФСБ одного небольшого подмосковного городка учения, в процессе которых якобы были обнаружены мешки с гексогеном в подвале жилого дома, переполнили чашу терпения сотен людей, проторчавших всю ночь на холодной улице. На организаторов провокации подали в суд, требуя миллионных компенсаций за нанесенный моральный и физический ущерб.
И по сути жильцы были правы.
Ретивый местный начальник отдела не имел никаких полномочий для организации подобного мероприятия с привлечением в качестве испытуемых гражданских лиц. За что получил предупреждение о частичном служебном несоответствии и долго каялся в кабинете у своего шефа.
Обращение жильцов в суд в корне изменило ситуацию. Все тут же вспомнили о корпоративной солидарности и принялись яростно защищать честь мундира. Даже подняли старые бумаги, нашли законсервированного «барабана», проживавшего в пресловутом доме, и поручили ему собрать подписи в поддержку действий ФСБ.
«Барабан» с честью выполнил задание, обошел все квартиры, убедил жильцов подписаться под заявлением в РЭУ по поводу установки нового домофона и состряпал нужное обращение в газету.
Однако ушлые журналисты не поверили в единый благородный порыв жильцов и заявились с ксерокопией письма прямо к дому, где принялись расспрашивать подписантов на предмет их соучастия в составлении бумаги.
«Барабан» в тот же вечер получил в тыкву от подвыпившего сантехника и на этом сотрудничество с ФСБ прекратил.
Теперь уже навсегда.
— Коля, это очень грубая работа, — Иванцов недовольно поежился. — Судебное разбирательство вызовет массу откликов в прессе. Я бы тебе посоветовал решить вопрос полюбовно.
— Не выходит. Им деньги нужны. А заплатить мы им не можем. У меня таких статей расходов не предусмотрено.
— А если как следует наказать этого придурка начальника?
— Уже... Но люди не успокаиваются.
— Плохо...
— Да уж, ничего хорошего нет.
— Ладно, — Секретарь Совбеза сменил тему разговора. Суд — так суд. В любом случае за экзерсисы местечкового контртеррориста будет расплачиваться государство. То есть — деньги одних налогоплательщиков перераспределятся в пользу других. На материальном положении конкретных виновников происшествия это никак не скажется. — Ты обсудил с Мыльцевым вопрос о привлечении его бойцов к отработке эстонского следа?
— Обсудил. Боря пока формирует отделы, так что придется немного обождать...
— Сколько именно?
— Недели две.
— Годится. Он уже устроился с жильем?
— Ага.
— А семью из Питера перевез?
— Не в курсе. Наверное, да. Он же назначение еще в мае получил...
— Надо будет его навестить, — Иванцов потянулся. — Давненько не виделись...
Начальник Антитеррористического Центра генерал полковник Борис Павлович Мыльцев был креатурой, предложенной самим Президентом и потому мгновенно утвержденной на высокий пост. Глава Государства медленно, но верно выдавливал из значимых кресел старый, обросший многочисленными полукриминальными связями аппарат и расставлял повсюду своих людей. В результате он хотел иметь полностью очищенную от подозрительных элементов государственную машину — обновленную, профессиональную и всецело преданную ему лично.
Генерал Мыльцев идеально подходил на должность начальника Центра, ибо действительно был профессионалом. Начинал с самых низов, не гнушался черновой работы и успешно продвигался по служебной лестнице.
Лишь один раз чуть не сорвался вниз, да и то по глупости. Молодой был...
Иванцов едва заметно улыбнулся.
Историю появления у генерала клички «Вятка автомат», причем никак не связанной с фамилией, как это может показаться неискушенному человеку, он знал со слов прапорщика, принимавшего непосредственное участие в давних событиях.
А дело было так.
Молодой старлей Мыльцев получил премию. Аккурат к очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда всем давали. И решил юный сотрудник КГБ сделать жене презент. Обсудил со старшими товарищами, сбегал в спецраспределитель и остановился на стиральной машине «Вятка автомат», которая в те стародавние времена была пределом мечтаний любой домохозяйки.
Раз решено — надо делать.
Тем более что между размером премии и стоимостью агрегата существовал небольшой люфт в пользу старлея, который он намеревался пустить на обмыв покупки.
Но Мыльцев по молодости спутал причину и следствие. И сначала хорошо выпил с товарищами по работе, а уже потом в сопровождении прапорщика отправился за презентом супруге.
Ехать надо было за город, где находился склад. Изрядно нагрузившиеся Мыльцев и прапорщик Вася прибыли туда лишь под вечер. Долго блуждали между одинаковых ангаров, пока наконец не вышли к распахнутым воротам, за которыми радостный старлей узрел таки вожделенные чудеса советской бытовой техники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73