Он искал деньги или драгоценности — что-то небольшое, что легко унести и сбыть с рук. Это очевидное и разумное заключение, и, черт возьми, я не понимаю, почему ты пытаешься раздуть это во что-то большее.
— Я не пытаюсь. Я просто не понимаю почему...
Зазвонил телефон, и Марк вместо Карен снял трубку:
— Алло. Да, она здесь, но она в данный момент не может ответить. Могу я... Что? Моя фамилия Бринкли. Марк Бринкли. С кем я говорю?
В последовавшей тишине они услышали невнятное бормотание далекого голоса. Волна багрового румянца медленно захлестнула лицо Марка, начиная от шеи и до самых волос.
Карен уселась в кровати. Она уже видела подобное. Это не было признаком стыда или смущения: Марк никогда не смущался. Это была пламенная ярость.
— Дай мне трубку, — сказала она, забирая ее из его руки. — Привет, Джек.
— Я пытался дозвониться до тебя весь день. Где ты была?
— Меня не было дома.
— Ясное дело. Почему ты не отвечаешь на письма моего адвоката?
Холодный пронзительный голос, повелительный тон, как всегда, подействовали на нее. Вместо того чтобы ответить достойно, Карен униженно забормотала:
— Меня не было... я немного не в себе...
— Насколько я понял, не настолько, чтобы не иметь возможности утешиться. Со стороны Бринкли было очень неосторожно ответить на звонок в такой поздний час. В нашем штате супружеская измена по-прежнему является основанием для развода, и некоторые судьи принимают весьма суровые решения относительно алиментов.
— Но я не...
— И дело не в том, что у меня есть какие-то возражения. Будучи человеком прямым, я почувствовал себя обязанным указать на юридические трудности, которые ты можешь на себя навлечь. Лично я испытываю облегчение от того, что ты нашла защитника. Ты совершенно не способна устроить собственную жизнь самостоятельно. Со стороны Бринкли очень порядочно принять тебя назад. Некоторые мужчины могли бы отнестись более разборчиво к подержанному товару. Но он никогда не отличался привередливостью.
Его голос стал пронзительнее и громче.
— Положи трубку, — внезапно сказал Марк.
— Что? — Карен была словно заворожена. Джек продолжал говорить; его визгливый голос зазвучал истерично.
— Положи трубку.
— А...
Подчинившись, Карен вытерла руку о покрывало.
Кардоса сказал, ни к кому не обращаясь:
— Вы можете официально требовать, чтобы вас оградили от него.
Телефон зазвонил снова. Марк снял трубку. Он приготовился было бросить ее на рычажки, не отвечая, но Кардоса небрежно предложил:
— Не возражаешь, если я...
Краска гнева схлынула с лица Марка. Мрачно усмехнувшись, он передал Тони аппарат. Карен ничего не сказала. Она чувствовала себя избитой и сгорающей со стыда. Она хорошо представляла себе, что Джек сказал Марку.
— Говорит следователь Кардоса из полиции федерального округа, — объявил Кардоса. — Кто это?
Ответ прозвучал неслышно. Кардоса усмехнулся и подмигнул Карен.
— Сегодня ночью дом миссис Невитт был ограблен, а на нее совершено нападение. Откуда, вы сказали, вы звоните? Понятно. Полагаю, у вас есть свидетели, которые смогут это подтвердить?
Снова последовало невнятное бормотание. Улыбка Кардоса стала шире, показались ровные белые зубы.
— Да, уверен, что вы очень опечалены. Я передам это ей. Спокойной ночи, мистер Невитт. — Он положил трубку. — Это на него подействовало.
— Мистер Кардоса, — истово произнесла Карен, — мне кажется, я вас люблю.
— В таком случае пора начать звать меня Тони.
— Если вы закончили обмен любезностями, — сказал Марк сквозь зубы, — предлагаю вернуться к нашему делу.
— Нет никакого дела, — сказал Тони, и стало ясно, что его терпение на исходе. — По крайней мере, нет ничего, за что можно ухватиться. Если бы у нас было описание внешности...
— Я даже не видела его, — сказала Карен. — Он схватил меня сзади, а в прихожей было хоть глаза выколи.
— Вы уверены, что это был мужчина?
— Ну конечно... Нет. Нет, я не уверена ни в чем, кроме того, что у него или нее было две руки.
— Никаких отчетливых запахов? Лосьон после бритья, немытое тело... — Он взглянул на Марка. — Марихуана, алкоголь?
— Не помню.
— Вы почувствовали что-либо помимо рук? Одежду, волосы, усы, мех? Руки большие или маленькие? В мозолях?
Карен продолжала качать головой.
— Я его не видела, не чувствовала, не ощущала, не... Ой!
Тони быстро выпрямился:
— Что?
— Я его слышала, — медленно проговорила Карен. — Он шептал. Прямо мне в ухо, одни и те же слова, словно пластинка: «Где это, где это, где это?»
Глава 6
Воспоминание об этом омерзительном шепоте было последней связной мыслью Карен. Она смутно ощущала голоса, движения, когда Черил выпроваживала мужчин из комнаты, едва слышала ее заявление, что она останется на ночь. Карен была слишком сонной, чтобы возражать, даже если бы захотела, что, разумеется, было не так. Однажды воскрешенный в памяти шепот продолжал звучать отголосками в закутках ее сознания; она даже боялась уснуть из страха, что он последует в ее сновидения.
Однако спала она глубоко и без снов до тех пор, пока ее не разбудил толчок, от которого сотряслась вся кровать, и жаркое и не слишком приятное дыхание прикоснулось к ее лицу. Разумеется, это был Александр. Вид морды, удостоенной приза за безобразность, всего в каких-то дюймах от ее глаз был так ужасен, что Карен снова закрыла их. Александр стукнул ее по носу. Она вскрикнула и уселась в кровати. Александр, отступив, сел у нее в ногах и залаял.
Смысл его заявления должен был быть понятен для самых тугодумных. Взглянув на часы, Карен вынуждена была согласиться, что Александр прав. Было уже девять с лишним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109