Он считает, что его замысел должен сработать с фильмами, в частности с независимыми картинами, получающими призы на фестивалях, но не слишком интересующими крупных дистрибьюторов, с телешоу и играми.
Если компании индустрии развлечений не хотят, чтобы пиратство стало обычной практикой, им придется изобрести еще не один способ удобной и недорогой доставки цифрового медиа-контента клиенту на дом. Если не будут реализованы те модели бизнеса, которые устраивают интернет-аудиторию, Форест боится худшего. Он полагает, что индустрия развлечений по большей части останется во власти «людей, которые ищут решение проблем в технологиях, в то время как решение должно быть культурным. Нужны культурные перемены. Сейчас культура говорит моей десятилетней дочери, что музыка и фильмы бесплатны. А это неправильно. Культура среднестатистического человека становится примерно такой: „Я могу получить это бесплатно“».
Сложность изменения отношения к пиратству и цифровому медиа-контенту в ходе этой культурной битвы за сердца и души проявилась в доме Фореста, где авторские права – это сложный вопрос. Форест является владельцем Microsoft Office, дорогого пакета офисных приложений. Похожая на живого ангелочка дочь Фореста Блисс три раза забегает в находящийся в подвале кабинет, чтобы сообщить, что она не может открыть Microsoft Word, чтобы сделать домашнюю работу, потому что папа не закрыл какой-то документ в их локальной сети. По условиям лицензии программу не могут использовать несколько человек одновременно.
С другой стороны, у Блисс (девочка была так названа в честь главной героини серии книг Айзека Азимова «Основание») есть iPod, на котором записано сорок песен, загруженных ею из файлообменных сетей. Она очень гордится своей маленькой черной папочкой, в которой она хранит две дюжины полученных от папы пиратских фильмов, в том числе фильм «Блондинка в законе-2», скачанный Форестом для проверки идентификационных знаков. Когда я спрашиваю Блисс, видит ли она что-то дурное в том, чтобы скачивать MP3 или смотреть пиратские фильмы задолго до ее друзей, она смотрит на меня так, как будто я прилетел с Нептуна. «Нееет», – отвечает она уверенно и улыбается.
Разве не должен разговор о великом американском пиратстве начинаться дома?
Форест размышляет над этим. Когда Блисс убегает, он рассказывает: «Я говорил с ней об этом. Я знаю, что это выглядит лицемерием, но я скачиваю эти фильмы для работы, почему я должен запрещать ей их смотреть? Она умная девочка, и знает, чем я зарабатываю на жизнь. Что касается музыки, я не поощряю то, что она скачивает пиратские копии, но сейчас все дети этим занимаются. Думаете, она две недели не будет тратить карманные деньги, чтобы купить диск Кристины Агилеры? – Он останавливается. – Она гораздо больше думает о нарядах, чем о компьютерах и музыке. Обычный американский ребенок».
4. Что случается, когда масс-медиа сталкиваются с личными медиа
Наша первая встреча с Джо Ламбертом проходит в плохо освещенном обшарпанном офисе Центра цифровых историй [Center for Digital Storytelling] в Беркли, штат Калифорния. Посетители подтягиваются один за другим, хватают рогалики и занимают место за исцарапанным столом из красного дерева. Мы представляемся: сестра скорой помощи, управляющий коммерческого предприятия, студент колледжа, «безработный родитель», журналист и еще семь человек в возрасте от двадцати одного года до шестидесяти двух лет. Никто из нас не претендует на роль режиссера. Но в этой комнате и в бесчисленном множестве других таких же комнат по всему земному шару цифровые технологии ставят крест на идее, будто лишь особая категория профессионалов может играть в песочнице кинорежиссуры.
Живой и энергичный в свои сорок шесть лет, Ламберт – директор и основатель Центра, а также местный гуру. Он встает со стула, где только что сидел рядом со своей женой и коллегой-тренером Ниной Муллен. Нас всех учили, говорит он, что только специалисты могут делать медиа, что это дело не по зубам любителям и непрофессионалам. Несмотря на это, Центр пропагандирует простую идею: любой из нас может рассказать яркую историю. Как говорит Ламберт, «весь ХХ век с нами говорили на языке кино и телевидения. Циничная, направленная на извлечение прибыли машина решала, что мы должны смотреть. Однажды мы устанем от „реального телевидения“ и начнем смотреть настоящие истории из реальной жизни. В новом столетии у всех нас появится возможность сказать свое слово. Мы сами будем авторами историй». Это очень сильное заявление, и именно оно привлекло людей даже из далекого Торонто. Работающая в Kaiser Permanente медсестра Киок Груттенд рассказывает, что записалась на семинар, чтобы рассказать историю своего детства в Южной Корее, женитьбы на швейцарце и сложностях жизни мульти-культурной семьи в графстве Марин. Руби Уилсон пришел, чтобы снять видеозарисовку, посвященную его девяностошестилетнему другу. Бизнесмена из Торонто Дона Джонса волнуют слова песни «Moon River», он с легкой грустью вспоминает, как пел ее вместо колыбельной своим детям, когда те были совсем маленькими. Он хочет создать цифровое воспоминание, семейный видеоальбом.
Участников семинара заранее попросили принести с собой фотографии, видеофильмы, альбомы с коллекциями рисунков, семейные реликвии, вещи, которые вызывают эмоции, – все, что несет в себе дух истории. Чаще всего люди приносят раскопанные на чердаке или в гараже фотоальбомы. Им не приходится снимать материалы для фильма – они все приносят с собой. «Используйте то, что у вас есть, – говорит нам Ламберт. – История уже здесь – найдите ее».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127