Аткинсон оттолкнул его в сторону, присел на кровать, схватил Маргарет за плечи и энергично потряс.– У меня в шкафу есть виски, сбегайте и принесите. Диксон выбежал из комнаты и помчался вверх по лестнице. Единственное, что он сейчас довольно отчетливо ощущал, это легкое удивление при мысли о том, что способ прекращения истерики, рекомендуемый романами и фильмами, оказался таким действенным и в жизни. Он разыскал виски: его руки так дрожали, что он чуть не уронил бутылку. Откупорив ее, он быстро глотнул, стараясь не поперхнуться. Когда он вернулся к себе, Маргарет почти успокоилась. Мисс Кэтлер, молча наблюдавшая за Аткинсоном и Маргарет, бросила на Диксона взгляд – не подозрительный и не укоризненный, а, скорее, ободряющий, и от этого он чуть не заплакал. Аткинсон повернулся к нему, но бутылку не взял.– Дайте стакан или чашку.Диксон достал из шкафа чашку, налил в нее виски и протянул Аткинсону. Мисс Кэтлер, как всегда исполненная благоговейного уважения к Аткинсону, стояла рядом с Диксоном и смотрела, как Аткинсон поит Маргарет виски.Ему удалось приподнять Маргарет. Стоны прекратились, и дрожала она уже не так сильно. Лицо ее горело от пощечин. Когда Аткинсон поднес ей чашку ко рту, ее зубы застучали о край, и она шумно задышала. С жуткой последовательностью она глотнула, поперхнулась и закашлялась, опять глотнула, и опять закашлялась, и еще раз глотнула. Вскоре она перестала дрожать и обвела глазами присутствующих.– Ради Бога, простите, – слабым голосом произнесла она.– Ничего, детка, – ответил Аткинсон. – Покурим?– Да, пожалуйста.– Ну-ка, Джим!Мисс Кэтлер улыбнулась всем троим, что-то пробормотала и тихонько вышла. Диксон дал закурить Аткинсону и Маргарет и закурил сам. Маргарет села на краю постели; Аткинсон все еще держал ее одной рукой за плечи.– Это вы ударили меня по лицу? – спросила она.– Да, детка. Вам все пошло на пользу. Как вы себя чувствуете?– Спасибо, гораздо лучше. Немножко кружится голова, но в общем нормально.– Вот и ладно. Пока что постарайтесь не двигаться. Кладите сюда ноги и отдохните немножко.– Право, не нужно…Аткинсон положил ее ноги на кровать и снял с них туфли. Потом встал и, глядя на нее сверху вниз, сказал:– Полежите минут десять – не меньше. Оставляю вас на попечение братца Джима. Выпейте еще виски, но Джиму не давайте. Я обещал его матери следить, чтобы он не спился. – Он повернул свое монгольское лицо к Диксону. – Ну как, старина, все в порядке?– Да, спасибо, Билл. Огромное спасибо.– Ну как, детка?– Я вам так обязана, мистер Аткинсон. Вы просто замечательный. Не знаю, как вас благодарить.– Пустяки, детка. – Аткинсон кивнул им и вышел.– Мне ужасно неприятно, что все так вышло, Джеймс, – сказала Маргарет, как только захлопнулась дверь.– Это я виноват.– Вы всегда так говорите. На этот раз я вам этого не позволю. Просто я не могла спокойно перенести ваших слов, вот и все. Я все время думала про себя: это невыносимо. Надо его остановить. А потом перестала владеть собой. Вот отчего все это получилось. И это ужасно глупо с моей стороны, потому что вы были абсолютно правы. Лучше уж сразу выяснить все до конца, а я вела себя, как форменная идиотка.– Не надо себя упрекать. Это вышло независимо от вашей воли.– Да, но я должна была справиться. Ради Бога, сядьте, Джеймс, и перестаньте бродить по комнате – вы действуете мне на нервы.Диксон придвинул к кровати стул с плетеным сиденьем. Усевшись, он поглядел на Маргарет и вспомнил, как он вот так же сидел у ее кровати, когда пришел в больницу после ее попытки покончить с собой. Тогда она казалась гораздо более худой и слабой, волосы ее свисали на плечи, и все же она, пожалуй, производила менее удручающее впечатление, чем сейчас. Размазанная губная помада, мокрый нос, растрепанные жесткие волосы привели его в глубокое уныние.– Я провожу вас к Уэлчам, – сказал он.– Дорогой мой, об этом не может быть и речи. Лучше вам держаться от этого дома как можно дальше.– Это мне совершенно безразлично. Впрочем, я могу и не заходить к ним. Я только доеду с вами на автобусе.– Не говорите глупостей, Джеймс. Мне это вовсе не нужно. Я чувствую себя отлично. А если я выпью еще немного виски этого славного мистера Аткинсона, мне станет совсем хорошо. Будьте ангелом и налейте мне еще.Выполняя ее просьбу, Диксон с облегчением подумал, что ему не придется тащиться с ней на автобусе. Что бы ни говорила Маргарет, он уже научился точно понимать, чего она хочет, и не сомневался, что сейчас она отказывается от его услуг совершенно искренне. Нельзя сказать, чтобы ему не было ее жаль, – нет, он жалел ее так, что бремя этой жалости казалось ему просто непосильным. И, как обычно, ему уже казалось, что во всем виноват он один. Не глядя на Маргарет, он протянул ей чашку. Он молчал. Но на этот раз не потому, что не мог высказать всего, а потому, что не знал, что сказать.– Сейчас я допью виски, докурю сигарету и пойду. Автобус отходит без двадцати; это очень удобно. Дайте мне, пожалуйста, пепельницу, Джеймс.Диксон протянул ей медную пепельницу с рельефным изображением допотопного военного корабля и надписью «Эскадренный миноносец флота Е. В. „Риббл“. Маргарет стряхнула на него пепел, потом спустила ноги с кровати и, вынув из сумочки пудреницу, стала приводить в порядок лицо.– Странно, что все это кончилось так, не правда ли? – непринужденно заговорила она, глядясь в зеркальце. – Так некрасиво и недостойно. – Диксон молчал, и Маргарет, водя помадой по вытянутым губам, продолжала: – Впрочем, это все время было не слишком красиво. Так ведь? Я то и дело теряла самообладание, а вы не очень охотно помогали мне образумиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94