Она делала вокруг башни один полный оборот и заканчивалась дверью, более высокой, но и более узкой.Зубчатая верхняя кромка башни находилась еще выше. Она была испещрена отверстиями для катапульт. Крыша также защищала сложное сооружение, назначение которого я не мог понять, до тех пор пока не подошел к нему поближе. Нойтинген провел меня через главные ворота мимо высоких светловолосых охранников.— Кто эти парни? — спросил я Нойтингена. — Они не похожи на новарцев.— Наемники из Швении. Мы не вояки, мы нация миролюбивых фермеров и купцов. Поэтому и нанимаем швенов делать для нас всю кровавую работу. В мирное время, такое как нынешнее, они служат в гражданской охране и полиции.За воротами находился круглый открытый двор. Он занимал центральную часть башни, вдоль стен шла цепь вместительных казематов, соединенных между собой, — то было место для защитников города и их складов. Над самым верхним рядом возвышалась крыша в форме кольца, где стояли катапульты.Здесь находилось и некое сооружение, которое я заметил раньше. Это было большое зеркало, установленное на часовом механизме, так что его движение в течение дня соответствовало движению солнца. Планируя город, Ардиман пренебрег вентиляцией. Для того чтобы видеть в своих подземных помещениях, ирцы вынуждены были пользоваться лампами и свечами, а для того чтобы готовить пищу, использовать горючее. Дым и гарь, испускаемые всем этим хозяйством, действовали на людей самым неблагоприятным образом. По мере того как город рос и его галереи все дальше углублялись в гору Ир, положение еще более ухудшилось.Наконец один умный синдик убедил людей установить систему освещения, основанную на отражении солнечного света. Таким образом, лампы становились ненужными хотя бы в солнечные дни. Главное зеркало, установленное на верхушке башни Ардимана, отражало солнечные лучи вниз, во двор, откуда другое зеркало перегоняло их на главную улицу Ира — проспект Ардимана. Зеркала меньшего размера отражали свет в боковые улицы и частные жилища. * * * Говоря о жилых подземельях, не следует представлять себе естественные пещеры, украшенные сталактитами и населенные первобытными существами в волосатых шкурах. Город Ир был вырублен в скале искуснейшими новарскими каменщиками. По своим качествам, если не считать того, что вместо неба над городом стелился каменный потолок, он не отличался от любого другого богатого города Первой Реальности. Фронтоны домов, достигающие этой каменной крыши, были похожи на фронтоны других городов. Каменщики даже испещрили камень черточками, имитируя кирпич, из которого строились дома в обычных условиях. Поскольку стены строений являлись единой каменной глыбой, то цель подобной резьбы заключалась только в том, чтобы сделать картину более привычной для глаз.Большая часть жилых домов находилась на том же уровне, что и двор башни Ардимана. Существовали и другие уровни, выше или ниже, чем главный, но этот считался основным. Когда мы прокладывали себе путь через толпу на проспекте Ардимана, Нойтинген спросил:— Контракт на тебя первым заключил колдун Мальдивиус?— Так точно, сэр, он эвокировал меня со своей планеты, а позже продал мой контракт циркачу Багардо.— Пришлось ли Мальдивиусу пострадать, понести потери, когда ты находился у него?— Именно так, сэр. Вор унес его магический камень, который он называл сибиллианским сапфиром. Он винил за эту потерю меня, что и стало причиной продажи моего контракта.— Кто взял камень?— Это был... сейчас вспомню... Мальдивиус сказал, что вором был один фариец, которого он когда-то знал. А в чем дело, сэр?— Ты узнаешь об этом, когда познакомишься со своей новой хозяйкой, мадам Роска сар-Бликснес.— Мастер Нойтинген, ради всего святого, объясните мне вашу систему имен и титулов. Я всего лишь бедный невежественный демон...— Она вдова синдика Бликснеса и теперь сама хочет стать синдиком.Он свернул в боковую улицу и остановился перед одним из наиболее помпезных сооружений. Слуга впустил нас — маленький смуглый человек с крючковатым носом. Одеяние и головная повязка выдавали в нем жителя Федирана. Он провел меня в кабинет моей новой хозяйки, меблировка которого отличалась от меблировки кабинета Мальдивиуса или фургона Багардо, как вино от воды. Хотя день был солнечный, горожане не должны были пользоваться искусственным освещением, а только зеркальным отражением, здесь горели три свечи, вставленные в розовые подсвечники.Мадам Роска сидела за письменным столом. На ней было длинное платье из прозрачной, как паутина материи, через которое ясно просвечивало ее тело. Подобный облик женщин завораживает и волнует мужчин — еще одна странность поведения этих экземпляров человеческого рода.Роска была высокой стройной женщиной с белыми волосами, аккуратно собранными в изящную прическу. У нее было тонкое, с четкими чертами лицо того типа, что, как мне говорили, считается в Новарии образцом красоты. (Сам я не судья в подобных вопросах, поскольку все обитатели Первой Реальности кажутся мне на одно лицо.) Хотя она давно уже миновала пору юности, ей удалось сохранить большую часть качеств, свойственных этому периоду жизни.Когда федиранец ввел нас, она улыбнулась:— Я вижу, ты его привел, мой добрый Нойтинген.— Ваша воля выполнена, — кивнул Нойтинген, опускаясь на одно колено и снова вставая.— Дорогой Нойтинген, какая преданность! Покажи мастеру Здиму мое жилище. Представь его остальным слугам и объясни его обязанности... Нет, я передумала. Подойди поближе, о Здим.Мне польстило обращение «мастер», — как правило, этот титул не употребляется при обращении к слугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54