— Как тебе удалось освободиться?Унгах оскалил свои длинные желтые зубы:— Сжевал свои путы. Вы, безволосые — не ты, Здим, но остальные, — имеете слабые челюсти и зубы. Охранника, который стоял у палатки, я задушил и бросился прочь. Совсем не трудно было. Кормился охотой. Потом сделал еще одну ошибку. Закружился и оказался внутри кольца осаждающих. Лагерь пришел в волнение, так что я не осмелился пробираться назад. Как раз говорил вашим боссам, почему здешних шпионов все время ловят.— Почему?— Из-за запаха. Паалуанские драконы-ящерицы обучены различать запахи. Самые маленькие из них вместе с охраной ходят по лагерю, высунув длинные языки, которыми они нюхают. — Странное выражение появилось на лице Унгаха, и его маленькие, глубоко посаженные глаза открылись шире. — Клянусь золотыми кудрями Зеватаса, я кое-что придумал. Помнишь, Здим, как тебя полюбил дракон-ящерица из балагана? Я думаю, это потому, что твой запах напоминает запах рептилий.— Ну-ну! — запротестовал я. — Не вижу я этому причины. Я держу свое тело в скрупулезной чистоте...— И тем не менее могу распознать тебя по запаху на расстоянии дюжины шагов. Новарцы так его не ощущают или достаточно вежливы для того, чтобы не сказать тебе, что ты воняешь. Но это так.— Как и все обитатели Первой Реальности, — сказал я. — Но я же не жалуюсь.— Не обижайся, — сказал Унгах. — Это указывает лишь на то, что запах наших существ снабжен вонью другого рода. Твой же подобен запаху ящерицы.Синдики проспорили над этим предложением несколько часов. Эти обитатели Первой Реальности — самые великие болтуны на несколько вселенных. Некоторых предложение Унгаха вдохновило, но один запротестовал:— Нет, нет, демон ничем нам не обязан. Он скроется, как только окажется за пределами кольца блокады. Именно так поступил бы я.— О! — сказал другой. — Он может даже перейти на сторону врага.— Говорите за себя, — прервал их Джиммон. — Что касается его лояльности, неужели вы так скоро забыли ночь набега на катапульту, когда Здим сокрушил больше каннибалов, чем остальные участники рейда, вместе взятые, а?— Не принимая во внимание черты личности мастера Здима, — сказал еще один, — думается, что мастер Унгах был бы более ценным посланцем, — он молод и прекрасно бегает. Кроме того, он уже проходил однажды через лагерь и знает его лучше, чем любой другой обитатель Ира.— Мы могли бы его использовать здесь с большей пользой, чем как посланника, — сказал еще один.— Как бы там ни было, — заметил следующий, — нечего болтать попусту. Запасы воды и еды не так велики, как мы на то надеялись, из-за наплыва беженцев...В конце концов путем голосования было решено просить мадам Роску о том, чтобы она приказала мне отправиться с поручением в Солимбрию, а Унгаха просить об отправке с подобным поручением в Метуро. Ему обещали не только свободу, но и щедрейшее вознаграждение, если он останется в живых.— Я всегда стараюсь сделать все, что в моих силах, джентльмены, — сказал я. — Когда мы должны отправиться? Сегодня? «Раньше сядешь — раньше выйдешь» — так говорят в подобных случаях демоны.— Еще нет, — сказал Джиммон. — Мы должны решить, о какой именно помощи следует просить новарцев и варваров. Сколько примерно врагов нам угрожает?— Около семи тысяч, судя по всему, — ответил Ларолдо.— Тогда следует просить о подкреплении по крайней мере таких же размеров... — предложил другой синдик.Начался спор, продолжавшийся несколько часов. О чем только не говорили: тут и число требуемых отрядов, размер дневной платы наемникам, и возможная продолжительность кампании. Некоторые, самые прижимистые, синдики изо всех сил старались преуменьшить размеры общей суммы, напирая на то, что они должны думать о процветании Ира после того, как вторгшимся будет нанесено поражение; другие, в противовес, твердили, что деньги ничем не смогут им помочь, если не подоспеет помощь.Наконец был достигнут компромисс. Мне велено было предложить одну ирскую марку на человека в день плюс шесть пенсов в день за каждого мамонта, что составляло в сумме четверть миллиона марок. 6АЙЗОР ИЗ ЛЕСОВ Ночь была темной, как подошва валуна, — так говорится у нас на Нинге, — когда мы с Унгахом спускались по канатам с башни Ардимана под моросящим дождем. Сеговиан не пожелал открыть даже самую маленькую верхнюю дверцу: он боялся, что звук и движение привлекут внимание врагов. Чтобы быть менее заметным, я изменил обычную светло-серую окраску на черную.У основания башни Унгах крепко пожал мне руку и растаял во тьме. Он направлялся к югу. Я обошел башню и направился по тропе, идущей в северном направлении. Свободно перебраться через ров — такое упражнение не представляет никакой трудности для обитателя Двенадцатой Реальности.Я стоял, прижавшись ухом к ограде, до тех пор пока не услышал звуки смены караула паалуан. Подождав, пока все стихло, вонзил когти в дерево и перебрался через ограду, двигаясь медленно, как сонное насекомое.Внутри все было спокойно. Часовой исчез. Я принялся пробираться через пространство между внешней и внутренней защитными полосами, тщательно огибая встречающиеся предметы. Внутренняя полоса защиты представляла собой всего лишь насыпь, высотой не выше моего плеча, с канавой перед ней, той, из которой брали землю для насыпи.Я едва не наткнулся на еще одного паалуанского часового, сидевшего на груде земли и дремавшего. Обладая и ночью превосходным зрением, я бы легко заметил его, если бы он не очутился передо мной так внезапно, когда я как раз вышел из-за угла.Я бы убил его своей булавой, если бы не маленький дракон-ящерица, привязанный к пеньку, — он должен был по запаху определять присутствие чужеземцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54