Судя по тому, что спереди дырка в полушубке была побольше и края вывернуты наружу, стреляли в него сзади. Младший Лисов скрипел зубами и изредка глуховато матюкался.
Старший осторожно выпростал его из полушубка. Серый грубошерстный свитер здорово намок от крови.
— Садись, садись, сынок! — Петрович помог парню опуститься на лавку.
— Гады… — проскрипел парень. — Бандюги! К ним как к людям, а они…
— Не кипятись, Женька, не кипятись… — распарывая ножом сразу и рукав рубахи, и рукав свитера, бормотнул Лисов-старший. — Кровь быстрей бежать будет. Ребята, тряпками не богаты?
— Ваня! — скомандовал я. — Наложить повязку!
— Есть! — ответил тот.
Удобные эти ребята, человекороботы. Ваня без лишних движений полез в аптечку, ополоснул руки спиртом, ловко обработал края обеих ран йодом, вскрыл перевязочный пакет и наложил подушечки на входное и выходное… В общем, ни одна медсестра не придралась бы.
— Толково сработал, паренек! — похвалил Дмитрий Петрович. — Он у вас доктор, что ли? Больно молод…
— Медбрат, — ответил я.
— Спиртику не нальешь? — попросил Женя. — Для внутренней дезинфекции?
— Можно, — сказал я. — Граммов пятьдесят.
Ваня четко исполнил, налил в мензурку ровнехонько 50 граммов. Женя хлебнул залпом, закусил ломтиком сала, откинулся к стене.
— Что стряслось-то? — нервно спросил Петрович, — Расскажи толком.
— Урки с зоны рванули. Десять человек, — устало произнес Женя.
— Откуда? Неужто с Улунайска?
— Оттуда. У них три автомата, пистолетов пара, три ружья охотничьих и мелкашка. Ножи у каждого.
— Так ведь от Улунайска до нас почти сто верст! Неужели зимой, без лыж, по тайге? Охрана-то где была?
— Я не спрашивал… А лыжи у них есть. И одежду им подвезли будь здоров! Утеплились так, что в Антарктиде не замерзнут.
— Когда пришли?
— Вчера. Я по капканам пошел, прихожу, а они сидят. Вроде поначалу все вежливо, даже без мата. Дескать, извини, хозяин, погреться зашли. Угостили даже, поговорили по-хорошему. Пух не трогали, даже не смотрели. Заметили только, что вроде в загранке сейчас жмут на нас, мол, зверей бьем… Потом поспрошали, правда ли, что у нас тут чертово место. Я, конечно, объяснил, что и как. Посмеялись немного, но, по-моему, они про все это не хуже моего знали. Сказали, что попусту бродить тут не будут, но перекантоваться до оказии надо. Покажи, дескать, как до вашей заимки дойти, чтоб ни в какую пакость не влопаться. Мы, говорят, у отца твоего поживем, поможем, если что.
— Не стал показывать?
— Еще чего! — буркнул Женька. — Под суд за укрывательство идти? Я им сказал: «Мне с вами, мужики, делить нечего. Но там, у речки, народу и зимой больше. И вертолеты вас искать будут, и менты могут подъехать. Нас с отцом подставите и сами залетите. Лучше я вас отсюда за Алемгу выведу, а там к зимнику дойдете. Может, кто и вывезет вас».
— Ну а они что? — спросил Петрович.
— Они заржали, говорят: «Если б нам, родной, надо было просто отсюда смыться, мы б к вам и не заходили. Мы дорогу до Москвы хорошо знаем. У нас кое-какие дела тут есть. Говорят, к твоему отцу должны гости приехать, а может, и приехали уже. Так нам с ними потолковать надо, за жизнь». А я-то видал, что вертушка вчера у тебя снижалась ненадолго. И обратно полетела. Должно быть, они с вами, — Женька мотнул головой в мою сторону, — разобраться собрались.
— Интересное кино, — пробормотал я. — Ты им сообщил насчет вертушки?
— Я в ваши дела не лезу, — зло буркнул младший Лисов, — на хрен оно сдалось! Резались бы у себя в Москве, если приспичило, а здесь-то дайте пожить спокойно!
— Не кипятись, не кипятись! — одернул сына Петрович. — Дело серьезное, надо головой думать. Как ты от них выскочил-то?
— Ну, чего… Сказал, что повезу. Дал веревку, говорю: «На буксире потяну». Они прицепились. Главный ихний ко мне за спину сел, пистолет на поясе, кобура расстегнута. Ну, я и покатил их. Кругалем. Конечно, у них карта есть, но ведь на нее, пока на лыжах за «Бураном» едешь, не посмотришь. Десять человек везти тяжеловато. Особенно в горку. Поэтому я поначалу между сопками попетлял, чтоб совсем запутались. Но главный, видно, уже покумекал что-то. Говорит: «Ты, Женька, в Сусанина не играешь, случаем? Учти, мы не поляки, и прежде чем тебя почикать, хором петь не будем». Я говорю: «Обижаешь, хрестный! Могу и напрямки, по сопке, но в гору я всю вашу шоблу не утяну — мотор не позволит». — «А сколько утянешь?» — «С тобой — троих за один раз. На горку завезу — и обратно, за остальными». Наврал им, с понтом дела, что сразу за Медвежьей спуск к заимке начинается.
— Да ведь оно так и есть… — насупился Лисов-отец.
— Конечно, только я им то по карте показал, а на местности-то за Медвежью Сохатскую выдал. Похожи ведь. А то, что с Сохатской еще двадцать километров в нашу сторону, да и то если напрямки через седло между «Котловиной» и «Контрольной», они не знают. Вот я их и потянул на Сохатскую. Двоих довез, отцепил, а пахан остался на седле, назад со мной поехал. Первый раз я нормально обратно вернулся, потому что главный весь в напряге был, подозревал. Второй раз, когда другую пару везли, он тоже крепко смотрел. На третий раз уже подрасслабился. А на четвертом, когда наверху уже шестеро было, а внизу трое оставалось, я его и кинул. Дорога-то винтом, расстояние от нижних до верхних — версты полторы, друг дружку они не видят. А посередке лосиная тропа есть, крутая, правда, зараза, но скатиться вбок можно. Ни с того ни с другого конца ее не видно. Ну, я в эту тропу на газу и крутнул, а пахана локтем в дыхалу чухнул — он и слетел. Но он, гад, быстро опомнился и
вдогон мне из «ТТ» — фигак! Попал, добро стреляет, однако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177