Ты же не позаришься на пару десятков косарей да на пару стекляшек?— Нет, не позарюсь, — покачал своей крепкой головой Михара, — тут ты прав.— Да и не полезет ко мне никто, знают, кто здесь живет, хоть на двери и нет таблички.— А может, зря? Может, табличку и стоит повесить?Ты же шик полюбил, пока мы не виделись.— Теперь время другое наступило, сам видишь. Раздевайся, раздевайся. Примешь ванну, в общем, все, что хочешь.— А я ничего и не хочу, разве что только помыться.Вспотел в самолете, жарковато было. А окно, как ты понимаешь, там не откроешь.Михара забрался в ванную комнату, послышался шум воды. А Чекан, еще раз осмотрев стол, устроился в кресле, ожидая, когда же появится дорогой гость.Наверное, полчаса плескался Михара, наслаждаясь теплой водой, хорошим мылом и острой бритвой. Он появился в теплом белье, босиком. Его ноги были ужасны — красные скрюченные пальцы, на половине которых не было ногтей.— На зоне обморозил. И что только ни делал, ни хрена не помогает.Михара сам свинтил пробку с бутылки водки, вылил себе немного на ладонь, растер щеки, шею, затем принялся хлопать по ним ладонями.— Вот теперь ничего.Сел на диван, надел толстые шерстяные носки, извлеченные из своего чемодана, такого маленького на вид, вытащил войлочные тапки, отороченные мехом.— Один кореш подарил. Говорил, будешь ходить по дому, греют не хуже валенок.В этих тапках он подошел к пальто, сунул в Карман руку и вернулся к столу с тем самым камнем, который показывал Чекану в машине.— Так ты на самом деле, Чекан, знаешь, что это такое?— Думаю, алмаз.— Ишь ты, разбираться начал! Да, алмаз. Якутский алмаз. А как ты думаешь, сколько он стоит?— Думаю, немало, — сказал Чекан.— — Немало он стоит вот в таком виде, а если его огранить как следует, он будет стоить в сто раз больше. За такой камень много чего купить можно, хотя с виду сущая стекляшка. Лежала себе под землей, пока ее для меня не выкопали.— Где взял? — спросил Чекан, хотя понимал, что подобный вопрос неуместен и задавать его не следует.Но слишком уж доверительными были у них с Михарой взаимные отношения.— А дал мне его один человек. Сидел со мной, толковый мужичок. Он чуть раньше меня освободился, но в Москву не полетел, хотя я его звал с собой. Он в Якутию вернулся, проводил меня, уже дома, наверное.— Ну и что? — спросил Чекан, поглаживая камень подушечкой указательного пальца. Камень лежал в центре тарелки. Он выглядел, в общем-то, непрезентабельно, так, кусок стекла, похожий на немного вытянутый, не правильной формы грецкий орех, не крупный и не мелкий.— Таких камней, Чекан, можно много получить, естественно за деньги. А если их потом вывезти из России в Амстердам или в Штаты, а там огранить и привести в божеский вид, очень большие деньги можно сорвать, С тем мужиком у меня договор хороший, я его от смерти спас, так что он мне обязан. Обещал помочь.— А кто он?— Зачем тебе пока это знать? Меньше знаешь, крепче спишь, — присказкой ответил Михара. — Я его знаю, он меня знает. Этого, думаю, хватит. А вот с деньгами тебе придется постараться, и вывезти камни тебе придется или, может, кого наймем. Пока дело не в этом. Но если денег больших нет, то мы достанем, руки-то у Михары пока еще на месте, — и Михара посмотрел на свои огромные ладони, на сильные пальцы, а затем указательным пальцем правой руки постучал себя по лбу. — Да и мозги пока еще работают. Денег, надеюсь, мы сможем взять.Ломанем какой-нибудь ящик, а, Чекан? Только ящик хороший найти надо, где много денег лежит.— Ты знаешь, Михара, сейчас по-другому действую.Денег мы найдем, это не вопрос. Денег под такое дело любой банкир мне даст, тем более ты же знаешь, есть наши банки, есть их банки. Часть мы держим, часть ФСБ, так что мы как бы конкуренты и в то же время партнеры.Иногда они у нас просят денег, а иногда мы у них берем.Но ты знаешь, Михара, самое главное — возвращаем: мы им и они нам.— Это хорошо, вот это я и хотел от тебя услышать.А теперь давай закусим, выпьем, пусть душу немного отпустит.— Народ тебя видеть хочет, Михара, — признался Чекан.— А я пока, кроме тебя, никого не хочу видеть. Понять надо, чем люди теперь дышат.Михара подвинул к себе тарелку, бросил на нее кусок селедки с луком, налил полную хрустальную рюмку замороженной водки, посмотрел на Чекана немного просветлевшим взглядом, серым и холодным, как осеннее небо в погожий день.— Ну, поехали. Со свиданьицем, кореш.Рюмки сошлись.— А теперь, — без остановки, лишь зажевав колечком лука, сказал Чекан, — давай за Резаного. Он мне ведь тоже не чужой.— Да и мне Сашка не чужой был, вместе ворочались на соседних нарах не один год. Давай за него, земля ему пухом.Выпив, мужчины помолчали, и только после этого, задымив папиросой, Михара сказал:— Знаешь, Чекан, Резаный тут ни при чем. Не мог он замутить с общаком, не тот это человек, чтобы непонятки устраивать, даже под пытками, не тот.— Я этого и не говорил.— Признайся, подумал небось, что Резаный азербам выдал общак?Чекан немного побледнел и, чтобы скрыть это, принялся тереть лицо ладонями.— Не мог Резаный этого сделать, руку даю на отсечение! — Михара положил широкую ладонь на скатерть стола и ударил по запястью ребром ладони. — Такое не прощают, — тихо, еле слышно проговорил Михара, и тут же его глаза сузились.Он пристально смотрел на Чекана, а тот чувствовал себя потерянным, так, словно бы он был виноват в том, что общак бесследно исчез.— До сих пор не могу себе простить, что поздно приехал, — вздохнул Чекан, пытаясь поставить на стол недопитую рюмку.— Нет, так нельзя, — Михара перехватил его руку, — до дна пить надо. Никто из наших здесь не виноват. Но кто-то же влез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16