Я считаю, что одно другого стоит, и тот, кто слушается голоса последних, без сомнения, гораздо умнее, поскольку они – голос природы, нежели первый – голос глупости и предрассудков. Одна капля семени из этого члена, Евгения, мне дороже, чем самые высшие деяния презираемой мною добродетели.
Е. (Во время этих рассуждений женщины немного успокаиваются, и вновь одевшись в сорочки, полулежат на канапе, а Далмансе сидит рядом в большом кресле.) – Но есть ведь много различных видов добродетелей, что же вы думаете, например, о благочестии?
Д. – Что эта добродетель для того, кто не верит в религию? А кто может верить в религию? Ну же, Евгения, рассудим по порядку: то, что вы называете религией, – не соглашение ли, связывающее человека с его Создателем, обязывающее свидетельствовать посредством культа свою признательность за существование, полученное от этого верховного творца?
Е. – Вы выразились как нельзя лучше.
Д. – Ну так вот! Если доказано, что человек обязан своим существованием лишь неотвратимым законом природы; если подтверждено, что он также древен на этой планете, как и сама планета, и, как дуб, лев, минералы, скрытые внутри планеты, – лишь организм, необходимый в существовании этой планеты, и не обязан собственным существованием никому; если это доказано, что этот Бог, которого глупцы рассматривают как единственного творца и создателя всего, что мы видим, – лишь nec plus ultra [nec plus ultra (лат.) – до крайних пределов, самый лучший, непревзойденный] человеческого разума, лишь призрак, появляющийся в тот миг, когда этот разум перестает что-либо различать, чтобы помочь ему в работе; если подтверждено, что существование этого Бога невозможно, и природа в своём вечном движении и развитии сама собою производит то, что глупцы любят считать подаренным ей свыше; если верно, что даже предположив наличие этого инертного существа – мы увидим всю его смехотворность, поскольку его деятельность длилась всего один день, и вот уж миллионы веков оно пребывает в презренном бездействии; даже предположив, что он существует, как нам о том вещают религии, – это самое презренное из существ, поскольку терпит зло на земле, тогда как всемогущество его могло бы воспрепятствовать ему; если, говорю я, все это доказано, а это несомненно, – верите ли вы, Евгения, тогда, что благочестие, связывающее человека с этим глупым, беспомощным, жестоким и ничтожным Создателем есть необходимая добродетель?
Е. (госпоже де Сент-Анж) – Как?! Милый мой друг, существование Бога – и вправду химера?
С.-А. -И без сомнения, одно из самых презренных.
Д. – Да нужно лишиться разума, чтобы в нее верить. Этот мерзкий призрак, плод страха одних и слабости других, Евгения, бесполезен в системе земли; и он был бы, несомненно, даже вреден, поскольку его воля, должная быть справедливой, никогда не смогла бы вписаться в основополагающие несправедливости законов природы; он должен был бы вечно стремиться к добру, а природа желает его лишь в возмещении зла, служащего её законам; он должен был бы вечно действовать, и природа, один из законов которой – это вечное действие, была бы в вечной конкуренции и вечном противостоянии с ним. Однако, кто-нибудь на это скажет, что природа и Бог одно и то же. Разве это не абсурд? Созданное не может быть равно создателю: разве часы могут быть часовщиком? Ну что ж, продолжит кто-либо, природа – ничто? Бог – все. Ещё одна глупость! Во вселенной необходимо существуют два элемента: создающий деятель и созданный индивидуум. Так кто же этот создающий деятель? Нужно разрешить лишь эту проблему; это единственный вопрос, требующий ответа.
Если природа действует, развивается по неизвестным нам причинам, если движение неотделимо от материи, если, наконец, она одна может, благодаря своей энергии, создавать, производить, сохранять, поддерживать, двигать в бескрайних пространствах вселенной все планеты, вид которых нас изумляет, а единообразное, неизменное движение – наполняет преклонением и восхищением, то какая же необходимость искать вовне чуждого всему этому деятелю, когда эта активная способность заключена исключительно в самой природе, которая не что иное, как движущаяся материя? Объяснит ли что-нибудь ваша божественная химера? Я не верю, что это можно доказать. Даже если я ошибаюсь во внутренних свойствах материи, передо мною лишь одно проблема. А что же делаете вы, предлагая мне своего Бога? Задаете мне ещё одну. Да как же я могу рассматривать… представить себе вашего Бога через догмы христианской религии? Посмотрим, как она его описывает…
Что вижу я в Боге этого лживого культа, как непоследовательное варварское существо, создающее сегодня мир, в постройке которого оно завтра раскаивается? Что вижу я в нем, как не слабое существо, никак не могущее повлиять на человека? Это создание, происходящее от него, все-таки господствует над ним; оно может его оскорбить и тем заслужить вечные муки! Какое же слабое существо этот Бог! Как! Он создал все, что мы видим, и не в состоянии сделать человека таким, как хочет? Однако, ответите вы мне, если б он создал его таким, то человек и вовсе не имел бы никаких заслуг. Какая пошлость! Да какая же необходимость человеку иметь заслуги перед своим Богом? Будучи совершенным, он никогда не смог бы причинить зло, и потому создание было бы достойно Создателя. Оставлять же человеку выбор – значит искушать его. Впрочем, Бог, благодаря своему бесконечному провидению, знал, что из этого получится. Следовательно, он ради удовольствия губит созданное. Какой же это ужасный Бог! Чудовище! Негодяй, более достойный нашей ненависти и непримиримой мести!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11