А в глазах дикторов горел какой-то безумный огонек, когда они, рассказывая о происшествиях и преступлениях, о захватах заложников, смаковали кровавые подробности.
"Интересно, куда катится страна?" – лениво подумал Василий, глядя на это действо. А потом уснул. Тихо и незаметно для себя.
4
– Зайдешь с той стороны, – инструктировал Ман своего напарника, тыча пальцем в составленную накануне схему. – Запомни: отдушина – восьмая по счету от угла! Восьмая! Не забудь посчитать!
– Да не забуду! – огрызнулся Лом. Он чувствовал себя весьма неуютно в ярко-оранжевом жилете, который его напарник раздобыл неизвестно где. Лом его вообще не хотел надевать, но только Ман сумел его убедить, доказывая, что лучшего прикрытия, чем маска дорожного рабочего, не найти.
Проводив взглядом скрывшегося за углом напарника, Ман облегченно вздохнул. Лишь бы этот придурок ничего не перепутал! Это, конечно, не смертельно, но некоторые неприятности повлечь за собой может. Потеря ориентации, не сексуальной, а пространственной, в то время, когда отсчет идет на секунды, – это дело опасное.
Сам Ман свою часть совместной работы, направленной на организацию получения вожделенных ста тысяч, выполнил днем.
Не спеша зашел в нужный подъезд, с одним только "дипломатом" в руках, по дороге мазнув глазами по трем мужикам, обладающим характерной внешностью, свойственной либо крутым бандитам, либо не менее крутым ментам. Он не раз имел возможность убедиться в том, что и те, и другие обладают немалым внешним сходством, таким, что и перепутать недолго.
Но только на этот раз он знал, что эти трое – именно менты. ОМОН. Охрана. Посмотрим, как вы сумеете сберечь то, что вам поручено.
Один из троицы стоял, небрежно опершись о машину. Двое других сидели в салоне, откинувшись на сиденьях, и лениво поглядывали по сторонам. На Мана никто из них не обратил внимания. И он опять же знал почему...
На все про все у него ушло не больше двадцати минут. Подъезд был чистеньким и незахламленным – в доме жили крутыши. Не бандиты и не депутаты – торгаши. Но только не простые торгаши, с рынков, а богатые и влиятельные в своей сфере люди, которые могли себе позволить нанять уборщицу для подъезда, чтобы не вступать по утрам, отправляясь на добывание денег, в собачью или кошачью какашку.
Даже замок, с которым ему пришлось возиться, был новеньким и блестящим.
Закончив работу, Ман сложил инструменты в свой "дипломат" итак же неспешно и спокойно покинул подъезд.
Расстановка сил охраны на улице оставалась все той же. Только стоящий у машины широкоплечий и крепкошеий мужик теперь курил.
Подталкиваемый каким-то шкодливым бесенком, Ман самым нахальным образом подошел к нему и попросил прикурить:
– Слышь, братан, огоньку не найдется?.. Лениво мазнув по лицу незнакомца взглядом, здоровяк извлек из кармана простенькую китайскую зажигалку и щелкнул ею перед лицом Мана. Тот неторопливо прикурил и, выдыхая дым первой затяжки, сказал:
– Спасибо, братуха!
– Да не за что... – "Братуха" смотрел мимо Мана, на дверь подъезда. А на случайного прохожего, который покинул объект наблюдения, он не обращал ни малейшего внимания. Мало ли кто к кому и по каким делам ходит.
У него была жесткая ориентировка – отслеживать всех проходящих в подъезд "лиц кавказской национальности". И Ман об этом тоже знал.
– Все в нормале, Ман! – Из-за угла возник яркий, как праздничная открытка, Лом в своем невообразимом жилете.
– Ничего не перепутал? – жестко спросил у партнера Ман.
– Не, ты че?! – Лом даже испугался. – Все, как ты сказал – восьмая по счету от угла!
– Ладно, тогда поехали отсюда. – Ман развернулся и направился в сторону машины.
– Слышь, а на хера мы это делали? – не удержался от проявления любопытства тяжело топающий сзади Лом.
– Не ссы, я тебе потом все объясню, – отмахнулся Ман.
– Не, ну все-таки? – ныл здоровяк. – Я тебя, честно говоря, не понимаю.
"А вот это как раз и хорошо! – подумал Ман. – Не понимаешь ты – значит, не поймут и другие ". Он вообще был не очень высокого мнения об умственных способностях как своего напарника, так и ментов.
5
– Слушай, начальник, ну не мучай ты меня! – взмолилась Ленка, чуть не плача от собственного бессилия и предчувствия приближающейся боли.
Она сидела на кумаре – болезненное состояние наркомана, предвестник приближающейся ломки. Ломка – это вообще страшное дело. Ленка бы самому лютому своему врагу такого не пожелала. Такое состояние, когда смерть ждешь как блага, а она все не приходит, застряв где-то по дороге.
Ленка, как и большая часть наркоманов-героинщиков, уже подошла к тому, что колешься не ради получения какого-то кайфа, а для того, чтобы не сдохнуть от болей во время ломки. Дозу приходилось постоянно увеличивать... А это – деньги. И немалые деньги. Такие, каких у никогда не работающей Ленки просто не было.
Она, конечно, попыталась найти своих приятелей и иногда, время от времени, спонсоров. Но вот только Лом телефона не имел. А толкаться по автобусам, добираясь на другой конец города, Ленке было просто невмоготу...
Скрепя сердце она позвонила Ману. Только бы денег дал! У того-то денежки водились всегда. Правда, и расставался он с ними неохотно. Ну да ничего! Постарается, ублажит! Все, что она попросит, сделает!
Но телефон не отвечал. Ленка видела у него и сотовый, но вот только, дура, номер не спросила! И где же его теперь искать?
Попытка займа у соседей бесславно провалилась. Никто ей денег не дал – и без того должна всем поголовно. А Ильинична, старуха из однокомнатной квартиры напротив, еще и воспитывать попыталась:
– Ах, Леночка, да как ты так можешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110