Неизвестно, что помогло — чудотворные ягоды или упорство, но к четырём часам путники увидели деревню. Десяток изб выстроились вдоль просеки, обещали отдых, если повезёт, — жаркую баньку и деревенский лакомства.
Появилось второе дыхание! Еще один, последний бросок…
Неожиданно, впервые за время знакомства, вернее сказать, дружбы, Белов не попросил и не посоветовал — приказал.
— Ни шагу. Затаитесь в кустарнике. Пойду я один. Если в деревне спокойно — подниму одну руку, если опасно — две.
Минут двадцать он внимательно изучал запорошенную снегом улицу, окна домов, дворовые постройки. Странная деревня! Будто её жители вымерли или ушли на промысел. Ну, ладно — мужики, они сейчас либо охотятся, либо бортничают, но почему не видно играющих детей, куда девались женщины и старики?
Мелькнула страшная догадка: неужели и сюда, в таёжную глухомань, дотянулись жадные лапы ваххабитов? Вспомнил опустевший посёлок плачущих женщин и детей, согбенных старцев, забитых «рабов». Рука машинально потянулась к «магнуму». Отдёрнулась, будто пистолет раскалён на огне. Стрелять только для сам самозащиты, а он что собирается делать?
«Брось, брат, интеллигентные замашки! — посоветовал голос Фила. — Око за око, зуб за зуб — не нами придумано. Вот и действуй соответственно.».
«А как же быть с данной самому себе клятвой: не убий?»
«Спрячь на время в карман и забудь, — вмешался голос Коса. — Расправишься с убийцами и насильниками — тогда вспомнишь».
«Ох, братья, до чего же мне тяжко без вас!».
«Не греши браток, не возводи напраслину, — упрекнул его голос Пчелы. — У тебя уже есть три надёжных друга, появится и четвёртый, и пятый. Уже появились первые ростки настоящей любви… Не медли, не оглядывайся на прошлое — действуй! Дай Бог тебе удачи! До встречи, братан!».
Правы братья, медлить опасно! Нужно идти в деревню, проверить чем она дышит, узнать куда исчезли староверы. Только — без оружия, один ствол против десятка всё равно не спасёт.
Кому же отдать любимый «магнум». Док признаёт только ланцет, Федя отвергает любое насилие, Витёк — слишком возбудимая натура… Правда, он уже вооружён «калашом», но пустить его в ход побоится — слишком много грохота. Пистолет — другое дело, стреляет негромко, но достаточно «выразительно».
Остаётся Ярослава. Таёжница с мужским, волевым характером.
— Слава, возьми на временное хранение, — Белов, извинительно улыбаясь, протянул пистолет и автомат. — Только, прошу, обращайся с ними поаккуратней, стреляй только при самых критических обстоятельств, когда не будет другого выхода.
Девушка отложила автомат — с ним она уже познакомилась. А вот «магнум» осмотрела с детским любопытством. Повертела, ощупала, даже прицелилась в берёзку. И…презрительно рассмеялась. То ли дело охотничье ружьё, заряженное жаканам. Жаль, не прихватила его, собираясь идти на прииск. Разве этой «пукалкой» отбиться от бандитов?
Прежде, чем спрятать пистолет под кофту, попросила показать, как снять с предохранителя, на что нажимать? Саша охотно показал, ещё раз предупредил: без особой нужды — не стрелять. Не из пистолета, не из «калаша»!
Медленно пошёл к деревне. Не доходя до выгона , остановился и закурил. Табачком он баловался редко, курение считал отравлением организма, но нужно же попристальней приглядеться к пустующим подворьем. Спички на ветру гасли, поругиваясь, Саша чиркал ими по коробку. Одну за другой.
Встревожено заорал петух… Странно, обычно они голосят ранним утром, когда будят заспавшийся «гарем»… Будто его режут, завизжал поросёнок… Может быть, на самом деле режут?… С изгороди свалился выставленный для сушки горшок… Чья рука толкнула его?
Нет хуже — гадать и прикидывать! Намного лучше посмотреть, проверить, убедиться. Выбросив так и не зажёгшуюся сигарету, Белов решительно подошёл к крайней избе.
Из неё боязливо выглянул старик. Подслеповато, с опаской поглядел на приближающегося путника. Потом перевёл взгляд на соседние дома.
Ага, появилась первая живая душа. Растрёпанные волосы, всклокоченная, поредевшая борода. Опасливо поглядел на приближающегося путника, с такой же опаской «проверил» улицу и ближайшие дома.
— Дедушка, куда подевались жители? — поинтересовался Белов. — ни баб не видно, ни детишек…
— Сидят в избах, — почему-то прошептал старец. — Вчерась заявились парни с ружжами, по обличью — бандиты. Велели носа на улицу не высовывать. Забили две коровёнки, нажрались самогона и… Вон они, злыдни!
Дед ловко прыгнул в сени, захлопнул дверь. Заскрежетал засов.
Из слухового окошка соседней избы высунулось дуло ружья, из-за кедра — второе.
— Лапы на башку, фрайер, — приказал пропитый бас третьего «стража», стоящего за изгородью. — Пошевелишься — такую дыру в тебе сделаю — лошадь с санями проедет.
Белов послушно положил ладони на затылок. Сколько раз ему приходилось это делать — вошло в привычку.
— Молоток, фрайер! — выглянув из-за дерева, похвалил писклявый парень… Нет, не парень — малец! Ему бы в куклы играть или размахивать деревянным мечом, а он целится в неповинного человека.
Под конвоем поддатого мужика и малолетка, Саша вошёл в избу. На пороге, будто случайно, поднял обе руки. Знак опасности. Глазастый Витёк обязательно увидит и предупредит остальных.
Интересно, как они поступят: спрячутся в таёжных зарослях или, не дай Бог, бросятся в деревню выручать попавшего в западню «Серого»? Не бросятся — не позволит рассудительная таёжница…
Обстановка в горнице, будто срисована с хорошо знакомыми Белову разгульными пьянками. Стол завален объедками, заставлен пустыми и полными бутылками самогона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76