И повернула голову, и увидела Антона. Он был точно такой же, как восемь лет назад… Весь в ореоле своей «гениальности». Когда мы познакомились, я была студенткой. Совсем еще глупенькой девчоночкой. Тогда я на эту его «гениальность» клюнула… Ой, да я тогда совсем голову потеряла. А ведь говорили мне: «Что ты делаешь, Нюшка? Что ты делаешь? Он же подонок…» Но я так не думала, я смотрела на него, раскрыв рот, и душа моя улетала куда-то далеко-далеко.
Но это было давно. Очень давно, так давно, что трудно вообразить… В общем, я почувствовала взгляд, обернулась и увидела своего бывшего муженька. И сердце мое не забилось.
— О, — сказал гений, — привет, подружка Нюшка.
— Здравствуй, Антон.
Мы обменялись фразами… дежурными фразами… и замолчали. Я пытаюсь понять, что же я чувствую, глядя на своего муженька. И поняла, что не чувствую ничего… А когда-то я любила его. Любила, любила. Взахлеб, до потери памяти.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
И я объяснила, что я здесь работаю. Студия у меня здесь. Вон — видишь окна… на втором этаже?… Там у меня дизайн-студия. А что, Антоша, делаешь здесь ты? И он сразу начал врать про то, что идет сейчас из издательства, где, возможно, напечатают его книгу… в общем, я отлично видела, что он лжет. Я кивала головой и слушала больше из вежливости… Он предложил зайти в кафешку и попить кофейку. Я почему-то — сама уж не знаю, почему — согласилась. Мы зашли в кафе как раз под моей студией. Там вполне демократичное заведение с разумными ценами. Там было прохладно, полутемно и малолюдно.
Мой бывший муженек принес два кофе и, конечно же, пятьдесят граммов коньяку… Он алкоголик, он давно уже без этого не живет. Он хлопнул коньяку и начал врать про трудную свою жизнь. Я слушала. Я кивала и слушала… Он говорил то же самое, что и десять лет назад. Даже теми же словами. Он говорил, я кивала, и постепенно у меня возникло ощущение, что не было этих десяти лет… И что снова у меня впереди бескрайнее море лжи, унижения и мерзости. Господи, как стало мне страшно и противно.
И тогда я сказала ему все. Все, что о нем думаю. Я сказала то, что должна была сказать еще десять лет назад, но тогда не сказала. Потому что жалела… Зато теперь я сказала все! И то, что думаю о нем, и то, каким я вижу настоящего мужчину. Я ожидала бурной реакции — крика, ругани, даже пощечины. Он же совсем не переносит критики. Он самолюбив. Болезненно самолюбив, и даже при самом мягком укоре может взорваться… В общем, я ожидала истерики. Но он отреагировал на удивление спокойно. Он ухмыльнулся и сказал:
— Чего ты, Нюшка, растопырилась? Чем му-му сношать, дала бы в долг стольничек баксов. Разбогатею — отдам.
Я оторопела. Я ожидала чего угодно, только не этого.
— Что? — спросила я, а он не понял причины моего удивления и ответил:
— Шучу. Дай стольничек рублевый.
Я положила на столик сто рублей и сразу же ушла. Было очень противно… вот так я пообщалась со своим бывшим мужем.
***
— Понятно. А с ним, с Антоном, связь у вас есть?
— В принципе есть.
— Хорошо. Давайте прикинем, как нам встретиться с вашими подругами и бывшим мужем, — сказал Петрухин. — Причем начать я предлагаю именно с Антона.
Глава третья
НЕПРИЗНАННЫЙ ГЕНИЙ
Добраться до Антона Старостина удалось только в понедельник. На звонки бывший муж не отвечал, дверь не открывал, хотя — по некоторым признакам — был дома. Анна Николаевна сказала, что Антон, скорее всего, пьет. Потому и к двери не подходит.
Петрухин с Купцовым побеседовали с обеими женщинами, которых указала в своем списке художница. Убедились, что ни одна из них не могла быть невольной наводчицей. Оставался Антон, но в субботу и воскресенье он был недосягаем. В понедельник Петрухину позвонил эксперт-криминалист и сказал: «Вытянули пустышку. По региональной картотеке не проходит. Могу, конечно, проверить по центральной, но — сам понимаешь — потребуются время и деньги». Петрухин ответил, что, мол, ладно, пока не надо.
Купцов в сотый раз набрал номер Антона. После восьмого звонка «непризнанный гений» снял наконец трубку. Голос у него был, кажется, трезвый.
— Добрый день, — сказал Купцов. — Могу услышать Антона Евгеньевича?
— Слушаю, — ответил «гений».
— Здравствуйте, я следователь уголовного розыска майор Петров, — представился Купцов. — Есть пара вопросов к вам, Антон Евгеньевич.
— Вопросы? Ко мне? — удивился Антон. — А вы не ошиблись?
— Нет, не ошиблись… Да вы не волнуйтесь, Антон Евгеньевич. Чистая формальность.
— К-хе… формальность. Ну, спрашивайте.
— По телефону все-таки не стоит. Лучше бы встретиться.
— Встретиться? Я, право, не знаю… Свободного времени негусто.
— Много времени я у вас не отниму… Да и вообще — я примерно через час буду в ваших краях и мог бы к вам заскочить на минутку. Устроит?
«Гений» помялся немножко, потом сказал:
— Ну что с вами сделаешь? Приезжайте… Через час, значит?
— Через час, — ответил Купцов.
Через двадцать минут он уже звонил в дверь Антона. Он позвонил, сквозь тонкую, почти условную дверь «хрущевки» звонок был слышен хорошо. Спустя секунд десять, когда Леонид уже собирался повторить звонок, щелкнул замок и дверь распахнулась. В проеме появился непризнанный гений Антоша Старостин. Был он, как и «положено» гению, бородат и лохмат. А еще неряшлив, толст и в состоянии похмелья. Он стоял на пороге, смотрел на партнеров маленькими мутными глазками и почесывал в паху.
Купцов:
Если ты занимаешься своим ремеслом всерьез и достаточно долго, у тебя появляются особый нюх и возможность предвидеть развитие событий. Я не вкладываю в это никакой мистики. Это идет от опыта, от
знания людей… Хотя, если говорить по правде, некая мистика все-таки есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22