Я выбрался на берег недалеко от того места, где под зонтиком в шезлонге спал Ивлев. Снял спасательный жилет, сунул его в свой пакет, вытерся полотенцем и, плюхнувшись в шезлонг, закрыл глаза.Итак, будем надеяться, что после случившегося со мной охрана дачи будет усилена, а люк, через который можно проникнуть на территорию, заварен. Да, а люди Голубкова пускай займутся пляжем. Главное в нашем деле — все организовать, а потом сидеть в шезлонге, лениво потягивая холодный сок, и смотреть на плоды трудов своих.Где-то сейчас мои пацаны, в каком краю? Сегодня же надо им отзвонить и выяснить, как движутся дела, выполнили ли они задание, получили ли за него бабки. И Настене с Ольгой надо позвонить. Вроде первый день здесь, а уже так соскучился без своих девчонок.— Хэ, спит он! — раздался голос Ивлева. — Вроде молодой, а хуже старикана. Ведь просил через полчаса разбудить!— Что? — Я часто заморгал, будто бы спросонья.— Я говорю, плохо, что в вашем возрасте вы ничем не интересуетесь. Большая польза для сердца именно от активного отдыха, а не в шезлонге под зонтиком дремать. Поди, и не окунулись даже?— Нет-нет, окунулся, — кивнул я. — Очень хорошая вода.— А хотите, я вас как следует плавать научу? — неожиданно предложил Михаил Станиславович. — У меня, между прочим, второй разряд по плаванию. Километров на десять в море уплыть могу.— Да ну! — наигранно удивился я.— Вот тебе и «да ну»! — гордо произнес Ивлев.— Знаете, мне уже поздно учиться. Я уж лучше так, у бережка побултыхаюсь.— Не хотите как хотите... Конфеток английских больше не найдется? Уж больно вкусны.— Конфеток? — Я улыбнулся. — Конечно, угощайтесь на здоровье.Пусть лучше спит, чем треплется ни о чем. 18 Антон Владленович курил сигару, сидя в глубоком кресле в своем кабинете, и потягивал из большого бокала коньяк. Рядом стоял столик-бар, сделанный в виде глобуса. На экране огромного телевизора бесшумно скакали лошади с привставшими на стременах жокеями. Звук был выключен. Раздался робкий стук в дверь.— Ну, чего? — несколько раздраженно спросил Антон Владленович.В кабинет заглянул охранник.— К вам...— Знаю, знаю, кто, — перебил его хозяин. — Давай зови скорей.Вошел Саша. В руке у него был большой пластиковый кейс с металлическими вставками — в таких обычно возят телеаппаратуру.— Добрый день. — Саша не решился первым протягивать руку, и Антон Владленович тоже руки не подал.— Сюда клади! — показал себе под ноги хозяин.Саша послушно положил кейс перед креслом, достал ключи, вставил их в миниатюрные замки. Вопросительно посмотрел на Антона Владленовича.— Открывай, открывай, — кивнул тот. — У меня от тебя секретов нету.— Слушаюсь! — по-военному отчеканил Саша и открыл кейс. Кейс был доверху набит пачками стодолларовых купюр. Саша даже присвистнул.— А ты думал, здесь старое тряпье? — усмехнулся Антон Владленович. — Это моя законная зарплата за три месяца. И так задержали.— И сколько же тут? — не удержался, спросил Саша, не в силах оторвать взгляда от пачек с купюрами.— Должно быть, два с половиной. Ты вот что... ты пересчитай их и поезжай в наш банк. Положишь на счета нашей конторы. Управляющий знает, что к чему, что куда... Двадцать штук твоих — за риск, за благородство. Шучу... За работу. Теперь меня интересует только одно — Вэн.— Вэн сказал, что через день все будет о'кей.— Его устами да мед пить. Если канал этот потеряем — все потеряем. Так что ты смотри, Саша.— Я смотрю, Антон Владленович. У меня глаз — алмаз. Муха не пролетит.— Вот и молодец. Иди работай. Я отдохнуть хочу.Саша вышел из кабинета, прошел через бильярдную в небольшую комнатку-гардеробную без окон, опустился на банкетку, стоящую посреди гардеробной, раскрыл кейс и начал пересчитывать пачки.Кейс этот он забрал из камеры хранения Ленинградского вокзала. Ничего необычного, ничего сверхъестественного — традиционная схема: регион получает деньги на развитие какой-нибудь области промышленности, некоторая часть этих денег разворовывается, а для того, чтобы не было неприятностей с Центром, делается черный «откат» наличкой — процентов в пятнадцать — двадцать от сворованной суммы. Деньги достаются тому, кто лоббирует интересы региона, то есть Антону Владленовичу, а он их «отмывает» через банк, превращая в абсолютно законные капиталы, нажитые непосильным трудом.— Сорок три, сорок четыре, сорок пять, — сосредоточенно шевелил губами Саша, выкладывая пачки на пол. «Если Вэн не сделает своего дела, и ему, и Владленычу тогда конец — это верно. Кислород перекрыть — человек сам задохнется». 19 Вертолет уже давно стоял на небольшой площадке на окраине села, а Боцмана с раненым парнем все не было. Муха несколько раз набирал номер сотового телефона, но операторша металлическим голосом сообщала ему, что телефон отключен или временно недоступен.— Твою мать! — выругался Муха. — Что же там случилось? Подождите меня, я быстро, — сказал он Гере. — Одна нога тут, другая там.— Ладно, минут десять подождем, — согласился Гера, глянув на прикованного наручником к спинке сиденья Бурыгу.Муха побежал в село.Около трупов бандитов, лежащих посреди улицы, уже толпился народ. Люди громко обсуждали случившееся. Заметив вооруженного человека, бегущего по дороге, все бросились врассыпную.— Да, блин, свой я, свой! Не бандит, — сообщил Муха, сбавляя шаг. — Эй, где у вас тут медпункт? — крикнул он зычно.Какой-то древний старик, боязливо выглянув из калитки, неопределенно махнул рукой.— Совсем вас запугали, — сказал Муха. Старик торопливо захлопнул калитку. Медпункт найти не составило большого труда.Дверь со сбитым замком была нараспашку, в окнах горел яркий свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91