Но в России-то Соглашение можно не только сфотографировать, отксерить, а и жопу вытереть той бумажкой.
— Уверен, что оно теперь в России?
— В том уверен, что Кирин его из Швейцарии забрал. Оттуда никуда он не залетал, так что искать надо здесь. Правда, и это проблема. У Гоняева хоромы в высотке, дача огромная, разные офисы.
Кострецов с лихими огоньками в глазах осведомился:
— Похоже, ты меня, капитана милиции, в похитители документов уговариваешь?
— Да что ты, товарищ Кострецов! — ухмыльнулся Саша. — Дружба дружбой, но не через закон же переступать.
— Так точно, оперуполномоченный Хромин. Поэтому давай закроем эту тему, даже ее как бы забудем.
— Уже забыли.
Они дружно взялись за пиво.
— Сань, — сказал Сергей, — поизучал я то, что ты мне дал по истории советской церкви. В чем, по-твоему, причины роста в ней преступности в шестидесятые-восьмидесятые годы?
— Да это общее явление было для всей страны. Мафиозоподобность, коррумпированность появились тогда во многих структурах. В церкви ее проворачивали в основном епископы, настоятели приходов и монастырей, они и завязывали связи с госчиновниками. Церковники начали буквально скупать уполномоченных Совета по делам религий, а те покрывали их прикарманивание средств. В церкви стал процветать принцип уголовщины «бери и делись».
— Но в 1988 году гнет государства спал, — заметил Кострецов. — Тогда Патриархия пережила либерализацию, настоятелей приходов восстановили в правах административной и хозяйственно-финансовой деятельности, чего они были лишены с 1961 года. Были все условия для нравственного укрепления.
— А в 1990 году Совет по делам религий при Совмине СССР вообще ликвидировали, — подхватил Хромин. — И в следующем году, с падением коммунизма патриархия воспарила господствующей конфессией. И тут-то былая ее мафиозоподобность превратилась в мафию!
Кострецов с удивлением воскликнул:
— Да отчего же?! Ведь сбылась многолетняя мечта «плененной» коммунистами церкви! Она стала свободной.
— Вот тут уж буквально — черт ее знает! Но преступность в церковных рядах после перестройки стала бурно расти. Причем от традиционной экономической уголовщины понеслось вплоть до убийств. Сначала их стали совершать на почве внутрицерковных конфликтов, теперь, сам видишь, убирают и мафиозных конкурентов. Хотя главная язва прежняя — казнокрадство. Ежегодно реальный доход церковных организаций наполовину расхищается.
— Не пробовали классифицировать церковную преступность?
Хромин развел руками.
— Очень трудно проводить такие исследования. Церковь делает все, чтобы не нарушать принципа секретности, не дай Бог засветить сор из храма. Но теперь общий характер злодейства более или менее вырисовался.
— Его еще называют «оправославленное зло».
— Очень точно! В основе всего, конечно, лежат хищения и взяточничество, необходимые для криминального перераспределения дохода. А от этого уже рождаются самоуправство, вымогательство, хозяйственные преступления — искажение отчетности, уклонение от подачи деклараций о доходах. За счет такого «хозяйствования» осуществляется главное расхищение церковных денежных средств.
Кострецов слушал с большим вниманием и сам добавил:
— Произошло сращение с высокими госчиновниками, возьми связку Кирин — Ловунов. И с другой стороны — опора на ОПГ, как, например, у епископа Артемия Екиманова на востряковских бандитов.
— Криминальное бытие само все это быстро формирует. Так, ударное звено рядовых попов-расхитителей обычно не горит желанием делиться с начальством. Тогда его начинает контролировать епископство, налаживает систему вымогательства и кары. Тут сразу подключаются боевики разного профиля. Ну, а в дружбе с сильными мира сего, подмахивании им советские церковники закалены пожизненно.
— Как же бороться с этим злом по большому счету?
— При царе-батюшке, Сергей, с преступностью в церковной среде боролось государство. Но наше правительство на это неспособно. Криминогенная обстановка в церкви, по-моему, непоправима.
— Последние времена перед приходом антихриста?
Хромин задумался, кивнул.
— Очень похоже.
Попыхтел сигаретой Кость, допил свое пиво. Поблагодарил Сашу за вечер. Того ждала дома жена, как обычно всегда раздражавшаяся, что муж глушит пиво с «бесперспективным» Кострецовым.
На улице Сергей посмотрел в небо, где плыла полная луна, и выразился как бы в адрес ночного светила:
— Неужели же где-то здесь валяется бумага, по содержанию которой можно взять за горло сразу двух негодяев?
За луну ответил опер ФСБ Хромин:
— Так точно. И возможно, найдется эта кость в их глотки.

ЧАСТЬ IV. НЕБО В АЛМАЗАХ
Глава 1
Сотрудник Московской патриархии отец Вадим Ветлуга в своей новой роли негласного заместителя митрополита Кирина Гоняева жизнь свою существенно не изменил.
Единственным свидетельством приближения Вадима к влиятельнейшему владыке стало то, что он занял в офисе ОВЦС в Даниловом монастыре кабинет покойного отца Феогена. Как бы подчеркивая, что не собирается наследовать и прихоти предшественника, Ветлуга сразу уволил разбитную секретаршу архимандрита. Впрочем, он всегда не любил канцелярских девиц, считая, что они — одна из главных причин утечки инфомации.
Отец Вадим был крайне осторожным, бдительным человеком, поэтому и со своего местожительства в келии монастыря не съехал, хотя Кирин предлагал ему комфортабельную квартиру в центре Москвы. Вадим привык «гореть» на работе: жилье и офис рядом его очень устраивали.
В тот осенний вечерок Ветлуга выходил из офиса, как почти всегда, последним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84