Ханни, отгороженная от любопытных взглядов спинами сестры и собаки, залезла в свою сумочку, затем открыла сумку Райан и сунула туда незаряженный револьвер и коробку патронов.
— Пока всё это не закончится и ты не получишь назад свой, — пояснила она.
— А Даллас…
— Нет. И знать ему не обязательно, — заявила Ханни. игнорируя принятый в Калифорнии закон, по которому разрешение на владение оружием выдавалось человеку только на конкретную модель. Ханни нежно похлопала Райан по руке.
— Я еду к Ландо. У тебя есть время прокатиться?
— Я…
— Доставили ковёр из Англии, он сейчас в Сан-Франциско. Через день-два он приедет сюда. Я заезжала к ним сегодня утром — проверить, привезли ли скульптуры из галереи. Пол был мокрым, думаю, от дождя, который прошёл на днях.
— Мокрый? С чего бы ему быть мокрым?
— Ландо уже поставили скульптуры. Я не знаю, когда они там были. А дозвониться им не могу. Там настоящая лужа была на полу. Временный ковёр, который лежит под верхним окном, просто хлюпал. Надо найти, откуда натекло, нельзя же класть новый ковёр, если там протечка.
— Нет там никаких протечек. Я не строю дырявые дома. Что они там могли пролить? — Щеки Райан загорелись от гнева. — Я сама устанавливала это окно, мы со Скотти. Оно не может протекать, там всё герметично закупорено, ты сама знаешь, как это делается. Это самая лучшая конструкция. Она выкроена единым куском, абсолютно водонепроницаема. Мы проверяли её, поливая из шланга, Ханни! Ты звонила им? Что они говорят?
Мысль о том, что вещь, которую она сама заказывала и проверяла, может оказаться низкокачественной халтурой, привела Райан в бешенство.
Она закончила реконструкцию коттеджа Ландо незадолго до отъезда в Сан-Андреас. Супруги купили этот дом под снос, намереваясь поставить на его месте новый. Однако она убедила их, что прокладка новых труб и отделка ещё крепкого старого дома превратят его в уютный уголок в средиземноморском стиле. Райан снесла внутренние перегородки, чтобы создать пространство для плавно переходящих друг в друга столовой, гостиной и спальни. Потолок также был снят, и высокие балки, поддерживающие крышу, поднимались теперь прямо к восьмиугольному окну. Как раз под ними располагалась часть, игравшая роль гостиной. Пол в этой части комнаты был ниже, чем в остальных.
Цементный пол, разделенный на три уровня по высоте, выложили крупной мексиканской плиткой ручной работы; плитка была светло-песочного цвета. Ковёр предполагался только в гостиной, его дизайн разработала сама Ханни — толстый пушистый шерстяной ковёр, такой же яркий и разноцветный, как её свитер. На этот ковёр так и тянуло прилечь — хоть с книжкой, хоть с любовником. Ханни заказала эту вещь в мастерской, когда Райан начала перестройку лома. Чете Ландо пришлось ждать новый ковёр несколько месяцев, а пока использовать другой — коричневый, с коротким жёстким ворсом. И вот сейчас на этом ковре появилась лужа. Райан упрямо взглянула на сестру.
— Это окно не течёт. Наверняка там побывала Марианна. Но что она пролила? Кровь Салливана?
— Ну, будь умницей. Не обязательно симпатизировать заказчику, чтобы выполнять свою работу профессионально.
— Я выполняю свою работу профессионально. Окно не течёт. Деловые отношения с Марианной Ландо складывались вполне удовлетворительно, хотя Райан её действительно недолюбливала. Ханни как-то в шутку сказала, что Райан просто ревниво относится к красоте заказчицы, но дело было не только в этом. Марианна не вызывала теплых чувств у окружающих. Светловолосая и длинноногая, с узкой талией и широкими плечами, бывшая модель была чрезвычайно хороша собой, однако холодна как лёд. Она носила дорогой шёлк и множество золотых украшений. Кроме того, такую сложную и безукоризненную укладку, какая была у Марианны ежедневно, не могла бы себе позволить ни одна нормальная женщина. За несколько лет их знакомства, с тех пор как Райан отделывала дом Ландо в Сан-Франциско, она ни разу не видела, чтобы Марианна улыбалась от чистого сердца или смеялась от радости — смех был всегда саркастическим. Марианна Ландо была роскошной ледяной статуей. Как клиентка она вполне устраивала Райан, поскольку всегда вовремя платила. Но как женщину Райан её не понимала и не испытывала никакого желания узнать её получше.
Ханни погладила пса и взглянула на Райан:
— Должно быть, тяжело тебе пришлось нынче утром.
Она помедлила, ожидая, что Райан захочет выговориться и облегчить душу. Однако та лишь хмуро посмотрела на сестру и ничего не сказала. Пёс вздохнул и вытянулся.
— Как ты собираешься его назвать? — спросила Ханни.
— А зачем мне выдумывать? Дети называли его Рок. Ханни потянулась к ошейнику, но Райан опередила её:
— Этот я только что купила, на нем нет идентификационного жетона. Мне пора, Ханни. Я пообещала Далласу, что приеду раньше, чем люди из службы по делам несовершеннолетних. Встретимся в коттедже через часок.
Ханни обняла пса и одним движением поднялась с земли; эта легкость объяснялась её многолетним увлечением йогой.
Пёс тоже встал — столь же грациозно — и собрался идти с ней. Райан схватила его за ошейник. Он лукаво скосил на неё глаза и спокойно уселся рядом. «Вот тоже жулик!» — подумала она.
— Увидимся через час, — сказала Ханни и направилась к своему «Мерседесу», из которого по-прежнему доносились джазовые мелодии, развлекая жителей примыкающих к парку домов.
— Через полтора, — крикнула вдогонку Райан, забирая оставшийся от завтрака мусор.
Пока они шли к грузовику, пёс вел себя совсем как щенок — пританцовывал вокруг Райан, радостно вывалив язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98