— Там увидим. Смотря какие вопросы.
— Начнем с самого простого. Сколько лет вы здесь?
— На Рождество будет пятьдесят три года, — сказала она с гордостью.
— Вы не выходили замуж?
Миссис Мэнипл вздернула голову, посмотрела на Лэма сверху вниз и произнесла:
— Я незамужняя. Когда вы прослужили на одном месте столько лет, само собою разумеется, чтобы к вам обращались как к почтенной женщине, а не как к девчонке и называли вас «миссис».
— Понятно. Вы очень преданы семейству, не так ли?
— После пятидесяти-то лет? А вы как думали?!
— И к мистеру Джимми вы очень привязаны?
— Я была здесь, когда его крестили. Его все любят, его нельзя не любить. Он такой: для каждого доброе слово найдет. Спросите хоть кого в округе — его все любят.
Лэм подался вперед, положил ладонь на поверхность стола и задал свой следующий вопрос, уже непосредственно относящийся к делу:
— Теперь расскажите подробно про все случаи, когда вы подсыпали рвотный порошок в кофе миссис Леттер. Когда вы сделали это в первый раз?
Он с удовлетворением отметил про себя, что миссис Мэнипл ответила без малейших колебаний.
— В тот вечер, когда приехали мисс Джулия и мистер Энтони. Оба они не бывали здесь последние два года, и я хотела, чтобы вечер у них прошел так, как если бы все оставалось по-прежнему и не было никакой миссис Леттер. Та целый вечер издевалась над мисс Элли: заставила ее переставлять цветы из одной вазы в другую, хотя и без того Элли еле держалась на ногах и с цветами все было в полном порядке. Тут я и подумала: «Ну уж нет, госпожа хорошая, этот номер у вас не пройдет!» Потому что, уж я-то знала, как это все будет: ни у мисс Элли, ни у мисс Джулии не будет и минуточки спокойной, чтобы поговорить с мистером Энтони или с мистером Джимми. Она была такая: ей хотелось, чтобы мужчины занимались только ею одной. Ну вот, я и подложила рвотный порошок в ее кофе. Я знала, что эту пакость — кофе по-турецки — пьет только она одна. Все вышло, как я хотела: ее стошнило, она вела себя тихо и никому не мешала.
Было слышно, как Фрэнк Эбботт торопливо перелистнул страницу, стенографируя ее рассказ.
— Ладно, это в первый раз. А когда во второй?
— На следующий день во время ленча. Я подала фруктовый салат со сливками в отдельных фужерах. Я знала, что миссис Леттер сливок не ест, поэтому и добавила рвотный порошок в ее порцию салата.
— В следующий раз когда вы это сделали?
— Один раз в тот день, когда мистер Джимми уехал в Девоншир по делам мисс Элизы Равен, и еще один раз, когда он уже вернулся. По-моему, это было в четверг на прошлой неделе. А в субботу мистер Джимми вернулся из Лондона и велел подать наверх две чашки кофе по-турецки. Он сказал, что теперь всегда будет пить такой же кофе, как и миссис Леттер. Это меня и остановило.
— В тот раз вы уже не клали рвотный порошок?
Она взглянула на Лэма с неподдельным удивлением.
— Неужели вы думаете, что я стала бы подвергать опасности здоровье мистера Джимми?
— Да, пожалуй, я не прав. Ладно, значит, рвотного порошка вы больше не подсыпали. А где вы взяли морфий?
Миссис Мэнипл и глазом не моргнула. Она недоуменно посмотрела на него и сказала:
— Про что это вы?
— Про яд, который оказался в кофе миссис Леттер в среду вечером. Это был морфий. Откуда вы его достали?
— Ничего я про это не знаю.
— Миссис Мэнипл, сыпали вы что-нибудь в чашку миссис Леттер в среду или нет? Если не хотите, можете не отвечать.
— С чего бы мне не отвечать? — отозвалась миссис Мэнипл с легким презрением. — Ничего я туда не клала, и мисс Джулия может вам это подтвердить. Даже если бы я во сто раз сильнее хотела убить миссис Леттер, неужто вы думаете, что я положила бы в чашку яд, а потом позволила Джулии понести кофейный поднос, чтобы они там сами разбирались — то ли миссис Леттер чашку возьмет, то ли мистер Джимми?! Чтобы я помыслила подвергнуть опасности жизнь мистера Джимми?! Да я его люблю, как собственное дитя! Глупости, и вы это понимаете не хуже меня.
— Пожалуй, так. Теперь поговорим подробно про четверг. Миссис Леттер к завтраку не спускалась. Значит, ей подали его наверх, так? Кто его подал, и что было на завтрак?
— Поднос забрала из кухни Глэдис Марш. Там были поджаренные тосты и яблоко.
— Слабовато. Ну а потом? Она спустилась к ленчу?
— Да, спустилась. Я точно не знала, где она будет есть, послала к ней Полли, чтобы та спросила, и выяснилось, что миссис Леттер сойдет в столовую.
— Значит, она ела то же, что и другие? Что именно?
— Два вида овощей с фаршем и кекс со сливками.
— А к дневному чаю?
— После ленча миссис Леттер уехала на машине и вернулась около семи. Так что во время чая ее не было.
— Что подавалось на обед?
— Копченая треска и сладкий омлет. Но никто почти ничего не ел.
— Всем было не по себе?
— Похоже на то.
— Позже вы приготовили кофе, и мисс Вейн его понесла?
— Мисс Джулия следила, пока я его готовила.
— Да, теперь еще одно: где вы брали рвотный порошок? В аптечке мисс Мерсер?
— Нет, не там.
— То есть как?
— Она мне еще весной дала целый пузырек, чтобы я принимала его с медом и уксусом от кашля. Она сказала, что я могу не возвращать пузырек. Он был уже наполовину пустой, когда она мне его давала.
— Вы знали о том, что в ее комнате есть аптечка?
— Все в доме про это знали.
— Она ведь не закрывалась, и каждый мог ею попользоваться, ведь так?
— Никто в доме не позволил бы себе этого, — с негодованием откликнулась миссис Мэнипл. — Никто, за исключением разве что Глэдис Марш. Слава богу, в этом доме никогда ничего не требовалось запирать. Но я понимаю: аптечку следует держать под ключом.
— Сами вы ничего оттуда не брали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84