Глубокий вздох вырвался из груди Минни.
— Сейчас… Сейчас скажу. Я не хотела, чтобы Джимми узнал об этом, но что поделаешь…
— Мисс Мерсер, мой долг предупредить вас, что все, вами сказанное, будет зафиксировано и использовано в качестве улики при разбирательстве, — вмешался Лэм.
Она мельком взглянула в его сторону и сказала:
— Это не то, что вы думаете. Сейчас я скажу, как все было.
Фрэнк Эбботт пододвинул к себе блокнот и стал записывать за ней.
Минни говорила совершенно спокойно, даже с каким-то облегчением. Ее голос по-прежнему был слабым, но слова вполне различимы:
— Когда я давала показания, то ничем не погрешили против истины. Правда, я не сказала всего, потому что не хотела, чтобы Джимми узнал об этом. Когда в среду вечером я подошла к дверям гостиной, то миссис Леттер, как Я и заявила в своих показаниях, стояла возле подноса. Я подумала, что она кладет в одну из чашек сахарный песо» Она сыпала его из своей маленькой табакерки с рисунком Я не подозревала, что это может быть нечто иное, чем сахар или глюкоза. Я подумала, что это какое-то новомодное средство, заменяющее сахар. Ей вообще было свойственно экспериментировать с новыми пищевыми добавками, иногда она употребляла их, чтобы похудеть. Она высыпала из коробочки все содержимое и стала размешивать. Потом добавила еще два кусочка сахара и снова размешала. Потом достала бутылочку и влила туда еще солидную порцию коньяка. Я подумала, что она делает это себе, но тут она взяла чашку и поставила ее на столик возле кресла Джимми. Тогда я подумала о том, как противно ему будет это пить.
На минуту Минни прикрыла глаза и потом продолжала:
— Он терпеть не может сладкого, всегда кладет только один кусочек сахара — будь то чай или кофе. Миссис Леттер следовало бы знать, да она наверняка и знала об этом. Всем в доме было известно, как он ненавидит ее кофе по-турецки. Мне пришло на ум, что она положила столько сахара просто из злости, просто чтобы ему стало противно это пить. Я не могла этого допустить и переменила чашки.
— Бы не видели, положила ли она что-нибудь во вторую чашку? — подал голос Лэм.
— Нет, не положила ничего.
— Вы утверждаете, что миссис Леттер сыпала порошок из коробочки. Можете описать ее?
— Да, конечно. Французского производства. Восемнадцатый век, как мне кажется. Сантиметров пять длиной, в ширину значительно меньше; отделана серебром, на фарфоровой крышке изображены Венера и Купидон.
— Что она с ней сделала?
— С коробочкой?
— Ну да. Вы видели, куда она ее дела?
Все затаили дыхание в ожидании ее ответа. Фрэнк замер с карандашом в руках. Мисс Силвер перестала вязать.
— Да, конечно. Чашку она держала в правой руке, а коробочку — в левой. После того как она поставила чашку, она взяла из вазочки горсть сухих розовых лепестков, наполнила ими коробочку и опустила ее в ящик стола.
— Что вы по этому поводу подумали?
— Ничего, — ответила она без колебаний. — Тогда мне было не до этого. Правда, потом…
— Как раз к этому я и веду, — заметил Лэм. — Когда вы поняли значение того, что сделали?
— Сразу же, как узнала о смерти миссис Леттер.
— А не раньше этого?
— Нет, что вы!
— Могли же вы заметить, что у ней сонный вид, что она выглядит нездоровой.
Минни отрицательно качнула головой и сказала:
— У меня не было такой возможности. Я чувствовала сильную усталость. Они выпили кофе, и я сразу же унесла поднос с пустыми чашками и вымыла их. Я больше не заходила в гостиную, а поднялась прямо к себе.
— Ах да, правильно, вы же мыли чашки. А вам в тот момент не показалось странным, что в одной из них какой-то осадок?
— Нет. Вы же знаете, в кофе по-турецки всегда остается осадок — ничего странного тут нет.
— Так вы не заметили ничего необычного?
— Нет, ничего.
— Вы легли и сразу же заснули?
— Да. Я очень устала.
— Что вас разбудило?
— Суета в доме. Это было после того, как Джулия обнаружила миссис Леттер.
— Вы спустились вниз, когда уже приехал доктор?
— Да.
— И были там, когда явился инспектор Смэрдон?
— Да.
— И к тому времени вы, вероятно, поняли, что миссис Леттер выпила кофе, предназначенный ею для своего мужа?
— Я начала догадываться.
— Почему вы тогда же не признались в том, что сделали? — укоризненно спросил Лэм. — Вы утверждаете, что в своих показаниях не уклонились от истины. Однако в данном случае речь идет о сокрытии столь важной информации, что вполне можно расценить ваши показания как ложные. Почему вы не признались тогда же, что избавило бы вас всех от многих лишних переживаний?
Щеки Минни пошли пятнами, она выпрямилась.
— Я не могла взять свои слова обратно, — сказала она. — Я хотела обдумать, как поступить дальше, но чем больше думала, тем меньше понимала, что надо делать. Прежде всего мне надо было решить, как лучше будет для Джимми.
— Самое лучшее всегда — это правда, — заметила мисс Силвер. — Что до меня, то я твердо уверена, что ложь еще никому не помогала.
Но Минни продолжала, как будто не слыша:
— Я должна была подумать о Джимми. Мне казалось, его убьет, если он узнает о том, что жена пыталась отравить его. Я не знала, как он может на это отреагировать. С другой стороны, мысль о том, что Лоис из-за него покончила самоубийством, тоже могла оказать на него губительное воз действие. Потом я стала бояться, что вы вот-вот арестуете его, и просто не видела никакого выхода.
Фрэнк закончил записывать. Лэм обернулся к нему и сказал:
— Пройдите быстренько в гостиную и посмотрите, там ли эта чертова коробка!
Глава 38

Для Джимми Леттера это оказалось большим ударом. Однако в самом крушении всех его иллюзий относительно Лоис уже была какая-то надежда на то, что от этого удара он сможет оправиться в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84