— Как хорошо поступил этот милый пожилой джентльмен, который кормит кошек. — Мэри просунула руку мне под локоть. — Я тоже хотела принести какие-нибудь остатки еды; здесь все животные такие заброшенные, вечно голодные. — У нее вырвался трепетный вздох; сияющими глазами она смотрела на Джона, усевшегося на ступеньку рядом со Шмидтом. Шмидт слушал его, открыв рот.— У Джона такое нежное сердце, — продолжала Мэри, — он любит кошек.Это было для меня новостью. Уж Клару-то Джон точно не любил, и ей он, в свою очередь, сразу же не понравился: Клара очень проницательна.Умные кошечки извинили Джона за то, что он отвлек Шмидта частным, но, видимо, важным разговором. К тому времени, когда мы добрались до моего босса, Джон уже ушел вперед, а Шмидт закончил кормить стаю завтраком. Он поднялся на ноги и испустил радостный вопль:— Вики! Grass Gott Слава Богу (нем.). В северных областях Германии это выражение употребляется в качестве приветствия при встрече.

, доброе утро, привет! Я так рад вас видеть!— Что вы здесь делаете, Шмидт? — поинтересовалась я. Голос у меня был на удивление спокойным.— Это судьба, не иначе. Потом все вам расскажу. — Шмидт стрельнул глазами в сторону Мэри, затем снова перевел их на меня. Улыбка его увяла, и он быстро заморгал. Должно быть, Джон уже сообщил ему о своей женитьбе. Да и выхода другого не было: следовало пресечь в зародыше неуместные намеки Шмидта на кое-каких прежних приятельниц Джона. Ах, как бы мне хотелось знать, о чем еще приватно побеседовали эти двое!Я представила Мэри. Шмидт был немногословен, хотя и очень галантен, он пристально вгляделся в лицо Мэри. Они оказались почти одного роста.Мэри извинилась, сказав, что ее ждет муж. Он ее вовсе не ждал, а был уже далеко впереди. Она поспешила за ним.— Бедняжка Вики, — нежно сказал Шмидт, сняв очки и вытирая глаза. — Не позволяйте злу овладеть вашим сердцем, дитя мое.— О чем это вы, Шмидт?— Разве вы не в отчаянии? — Шмидт испытующе заглянул мне в лицо из-под своего широкополого шлема. — Что ж, кажется, нет. Женщина, у которой столько любовников, сколько у вас...— Заткнитесь, Шмидт, — сказала я.Шмидт не обратил внимания на мои слова, он так часто их от меня слышал, что они пролетали у него мимо ушей.— Но нельзя ожидать, что все они будут хранить вам верность, если вы ничего не делаете, чтобы их поощрить, а часто бываете, в сущности, грубы с ними. Nein, nein Нет, нет (нем.).

, не отрицайте. Я сам видел. Надеюсь только, что сэр Джон женился на этой бедной девочке не от отчаяния, это было бы несправедливо по отношению к ней. Она, кажется, очень славная молодая дама.— Шмидт... — Он замер в ожидании, но я не могла придумать, что сказать. Возможно, не следовало ничего говорить, пока не выясню, что наврал ему Джон. Поэтому после заминки я лишь буркнула: — Не хочу об этом говорить.— Да, это, пожалуй, не лучшее место для доверительных бесед, — согласился Шмидт. Фейсал гнал снизу прямо на нас последнюю, самую нерасторопную овечку своего стада — престарелую англичанку, чьи физические возможности явно не соответствовали ее жизнелюбию.Как всегда галантно, Шмидт сорвал с головы шлем и поклонился в пояс, если на его фигуре можно обнаружить такое место; согнуться ему было нелегко. Я представила всех друг другу. Фейсал кивнул:— Да, герр доктор Шмидт, нас предупредили, что вы к нам здесь присоединитесь. Willkommen Добро пожаловать (нем.).

.— О, как хорошо вы говорите по-немецки! — воскликнул Шмидт. — Вы — наш гид, мой друг? Превосходно! У меня масса вопросов. Можете ли вы мне сказать...— Было бы лучше, доктор Шмидт, если бы вы подождали, пока мы не доберемся до гробниц. Остальные уже ушли далеко вперед.— О, простите, это моя вина, — бодро сказала миссис Блессингтон (она просила меня называть ее Анной, но я пока не решалась). — Очень любезно с вашей стороны, что вы, молодежь, миритесь с моей немощью.Она озарила всех нас улыбкой, включив таким образом в «молодежь» и Шмидта, который от удовольствия раздулся вдвое и воскликнул:— Я понесу вас! Да, да, для меня это будет удовольствием и предлогом поносить на руках прелестную женщину.Пусть бы попробовал! Я многозначительно взглянула на Фейсала, и он быстро сказал:— Нет-нет, герр Шмидт, это нечестно, я первый познакомился с Анной. Анна, если вы мне позволите...Она позволила, счастливо хохоча. Весу в ней было немного — сколько могут весить кости, кожа да практическая смекалка! — и все же легкость, с какой Фейсал понес ее вверх по лестнице, была впечатляющей демонстрацией его силы. Шмидт семенил рядом, предлагая сменить Фейсала, как только тот устанет. Похоже, они прекрасно поладили друг с другом, поэтому я сказала, что пойду вперед, и пошла.Восхождение по ступенькам и извилистым дорожкам оказалось долгим, так что у меня было время подумать. Единственным положительным моментом в стихийном бедствии, каковым следовало считать появление Шмидта, было то, что в отношении к нему мы с Джоном на одной стороне. Ему вмешательство Шмидта нужно не больше, чем мне.Когда-то раньше Джону удалось убедить Шмидта, что он — в некотором роде «скрытый агент», хотя Шмидт не мог не отдавать себе отчета в том, что познакомилась я с Джоном в тот момент, когда он пытался провернуть незаконную аферу с античными украшениями. Джон и Шмидт нашли друг друга: один был лучшим в мире мастером рассказывать небылицы, другой был счастлив поверить в любую чушь, лишь бы она казалась «романтичной».На этот раз Джон не посмел бы поведать Шмидту о еще одной «секретной миссии». Но Шмидт при всей его романтичности не был глуп. Как мы с Джоном могли объяснить, почему оказались в одном круизе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131