– Да, ты увидел. – Тон толстяка был таким же кислым, как и его вино. – И начал размахивать вокруг своим проклятым мечом, поломав половину моих столов. Ты знаешь, во что мне обошлась их замена? Потаскухи бились в истерике, увидев, сколько ты налил здесь крови, и половина посетителей разбежалась, опасаясь, что ты уложишь и их.
Конан рассмеялся и сделал большой глоток вина, не говоря ничего больше. Не проходило и ночи без того, чтобы не была пролита кровь на посыпанный опилками пол, и не было редкостью зрелище, когда выволакивают труп, чтобы выбросить его в переулок.
Лицо Абулета передернулось, и челюсть опустилась так, что число подбородков удвоилось.
– Так что мы в расчете. Правильно?
Конан кивнул, но предупредил:
– Если только расскажешь о том, что меня интересует. Я ищу женщину. – Абулет фыркнул и указал рукой на девок в зале. Конан терпеливо продолжал: – Она воровка, примерно такого роста, – он показал огромной рукой расстояние от пола до груди, – и довольно округла для своего размера. Сегодня ночью на ней были черные узкие штаны и короткая рубаха, плотно облегающие. И при ней было это. – Он выложил на стойку метательный нож. – Себя она называет Лианой.
Абулет потыкал черное лезвие грязным пальцем.
– Я не знаю воровки ни по имени Лиана, ни с другим именем. Был один человек, однако, который пользовался похожими ножами. Джамаль звали его.
– Женщину, Абулет.
Хозяин таверны пожал плечами:
– У него была дочь. Как ее звали? Дай вспомнить… – Он потер измазанную сажей щеку. – Джамаля укоротила на голову городская охрана, должно быть, десять лет назад. Девочку взяли к себе его братья, Гайан и Хафид. Они были тоже ворами. Не слышал о них, однако, уже давненько. Слишком старые для такого занятия, полагаю. Годы всех нас не щадят. Тамира. Так ее звали. Тамира.
Мускулистый молодой человек бесстрастно глядел на жирного хозяина, пока тот не умолк.
– Я спрашиваю о девушке по имени Лиана, а ты мне плетешь басню о какой-то Тамире. И о всей ее Митрой проклятой семье. Не хочешь ли рассказать мне о ее маме? Ее дедушке? Мне уже самому хочется засунуть твои ноги в огонь.
Абулет опасливо посмотрел на Конана. Этот человек с необычными голубыми глазами был известен в Пустыне своей вспыльчивостью и непредсказуемостью. Хозяин развел руками:
– Разве трудно назвать чужое имя? И разве я не сказал? Джамаль и его братья носили черную одежду, какую ты описал. Утверждали, что это делает их почти невидимыми в темноте. У них было много хитростей. Веревки из шелка, выкрашенные черной краской… я всего и не знаю. Нет, твоя воровка – Тамира, это точно, как бы она себя теперь ни называла.
Черные веревки, подумал Конан и подавил улыбку. Несмотря на свою молодость, он уже довольно долго был вором, чтобы научиться скрывать свои чувства.
– Возможно, – произнес он задумчиво.
– Возможно, – проворчал хозяин. – Помяни мое слово. Это она. Мы в расчете, киммериец.
Конан допил вино тремя большими глотками и громко поставил пустую кружку.
– Если только это та самая женщина, что я ищу. Вопрос лишь в том, где ее найти, чтобы убедиться.
Абулет взмахнул коротенькими руками:
– Ты думаешь, я слежу за всеми женщинами в Пустыне? Я не могу уследить за потаскухами даже в собственной таверне!
Конан повернулся спиной к скрипящему зубами хозяину таверны. Тамира и Лиана, он был уверен, – одно и то же лицо. Должно быть, ему сопутствует удача, ибо он ожидал потратить дни на расспросы, чтобы выйти на след. Обитатели Пустыни оставляли так же мало следов, как и животные, живущие в местности с тем же названием. Определенно, то, что он так быстро столь многое узнал, было добрым предзнаменованием. Без сомнения, он выйдет утром из таверны и встретит ее, когда она будет проходить мимо по улице. И тогда уж они посмотрят, кто из кого сделает дурака.
В это мгновение взгляд его упал на Семирамиду, сидящую за столом вместе с тремя кофскими контрабандистами. Один, с усами, закрученными как рога, и большими позолоченными серьгами в ушах, месил рукой обнаженное бедро Семирамиды и что-то настойчиво ей говорил. Быстро приняв решение, Конан зашагал к столу, где сидели все четверо.
Кофиты подняли глаза, а Семирамида нахмурилась.
– Конан, – начала она, протянув к нему предупредительно руку.
Огромный киммериец схватил ее за кисть, нагнул и, пока никто не успел пошевелиться, взвалил Семирамиду на плечо. Скамьи с грохотом попадали, когда кофиты вскочили на ноги, потянувшись руками к рукоятям оружия.
– Ты, северный олух! – орала Семирамида, яростно извиваясь. Кулак ее безрезультатно барабанил по широкой спине. – Отпусти меня, ты, верблюжий выкидыш! Митра разорви твои глаза, Конан!
Тирада ее продолжалась, ругательства становились все более изощренными, и Конан замер в восхищении, чтобы послушать. Кофиты колебались, наполовину вытащив клинки, смущенные тем, что на них не обращают внимания. Мгновение спустя Конан посмотрел на них, изобразив на лице любезную улыбку. Это явно смутило всех троих еще больше.
– Моя сестра, – сказал он мягко. – Она и я должны посовещаться по семейному вопросу.
– Чтоб Эрлик содрал с тебя шкуру и выставил твой труп тухнуть на солнце! – кричала извивающаяся женщина. – Деркето иссуши твои яйца!
Конан спокойно встретился взглядом с каждым из троих по очереди, и каждый контрабандист поежился, поскольку улыбка Конана не затрагивала ледяных голубых глаз. Кофиты измерили ширину его плеч, подсчитали, насколько ему будет мешать женщина, и бросили в уме жребий.
– Не буду вмешиваться в отношения между братом и сестрой, – пробормотал тот, у которого в ушах болтались кольца, отводя взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63