Как будто она спутала двух разных Натали… Другую девушку, заболевшую в Драйтоне, звали Кэтрин, и я тоже ведь Кэтрин…
– Невероятно, – пробормотала миссис Остенбуш, угощая кота кусочком свинины. – Что ещё ты считаешь странным?
– Во время интервью она рассказывала мне о своем отце так, что её описание полностью подходит для её мужа. Ещё одна странность: девушки, нарисованные на плакате Брэда, которых кто-то изрезал, были именно те самые, которых накануне увезли в больницу с отравлением. Конечно, не было секретом, кто именно попал в больницу, об этом знали все. Но почему только у девушки, которая на рисунке прыгала с трамплина в бассейн, было полностью вырезано лицо? Как будто её вообще уже нет в живых. Как нет в живых Джулии… Вы понимаете, о чем я говорю?
Миссис Остенбуш кивнула головой и Кики продолжала:
– И мертвые птички на школьном дворе. Четыре птички! Моя подружка Натали съела кусок шоколадного торта, который мы изготовили на уроке мисс Беннет. Мне учительница тоже дала кусок этого торта, но во дворе мы с Эндрю повздорили из-за того, кому его съесть, и он дал пирог Рыжику. Рыжик не стал его есть! Он начал гонять торт по двору, как мяч, а остатки закопал в землю…
– Ты думаешь, что птицы склевали крошки от этого торта?
– Да. Полагаю, что они отравились. Куски торта мы с ребятами ели в классе, но когда я и Натали уже уходили из школы, нас догнала мисс Беннет и выдала каждой из нас ещё по куску. Натали пошла домой, а я зашла в редакцию «Курьера». Натали съела свой кусок и загремела в больницу. А меня на другой день мисс Беннет начала расспрашивать, как я себя чувствую.
– Ты рассказала обо всем этом Эндрю?
– Нет! Он считает, что я просто ненавижу учительницу за то, что она назвала меня никудышным журналистом. Кроме того, я обижена на него.
– Ох! И ты собираешься завтра пойти к этой женщине?
– Не знаю. Я позвоню ей завтра утром – она просила меня прийти к ленчу, – сказала Кики.
– О Господи! – обеспокоенно проговорила миссис Остенбуш. -Ты не должна брать в рот ни крошки из её угощений.
– Я так и решила сделать. Скажу ей по телефону, что приду попозже – посмотреть её модели одежды.
– Это будет разумно, – заключила миссис Остенбуш. – А сейчас я ещё раз позвоню Винсенту. Хватит ему заниматься грязью в столовых – пускай займется делом более благородным: раскопками.
– Раскопками? – удивилась Кики.
– Да, – подтвердила миссис Остенбуш, поднялась со стула и направилась к телефону. – Я хочу, чтобы он выкопал этих мертвых птиц на школьном дворе.
Набрав номер, она долго держала трубку возле уха, но наконец повесила её и сказала:
– Не отвечают. Должно быть, рабочий день закончился. Ну, ничего, попозже позвоню ему домой. У меня где-то есть его телефон.
– Мне пора домой, – сказала Кики, взяла в руки ранец и потянулась к коту. Он не давался ей, несмотря на её уговоры: – Быстро залезай на свое место, дурашка! Ты мне понадобишься завтра, если я пойду кое к кому в гости!
Усадив Рыжика в ранец, Кики вышла в сопровождении хозяйки дома в холл и на прощание сказала:
– Спасибо за обед, миссис Остенбуш, и спасибо за то, что вы принимаете такое участие в наших делах!
– Будь осторожна, Кэтрин Кристин, – целуя её на прощание, сказала хозяйка дома. – Если я дозвонюсь Винсенту – сразу сообщу тебе… И не бери у неё ни крошки в рот…
Дома Кики не могла найти себе места, не могла ни читать, ни смотреть телевизор. Она бесцельно бродила по комнатам, пока не зазвонил телефон. Кики сняла трубку:
– Алло!
– Говорит ваш личный представитель в фирме «Великолепная швабра»!
– О Эндрю! Ты совсем чокнулся!
– «Великолепная швабра» осуществляет работы по очистке домов от драконов и собак! Мадам имеет дракона или собаку?
– Мадам имеет чокнутого друга, – сказала Кики. – Кроме того, я сержусь на тебя.
– Неужели? А я и не догадывался! Я только хочу сказать тебе, что очень сожалею о том, что случилось с твоим интервью.
– Я тоже сожалею. Но все, что я написала для газеты, было произнесено её устами!
– Я звонил тебе и оставил на автоответчике просьбу позвонить мне. Почему ты не позвонила?
– Меня не было дома. Я ходила к миссис Остенбуш. Кроме того, когда я позвонила тебе, телефон был занят, – приврала Кики, зная, что ничем не рискует: в семействе Эндрю телефон всегда был занят.
– А как насчет того, чтобы завтра сыграть в теннис? – спросил он.
– Утром?
– Утром не получится: мать собирается заставить меня убирать двор.
– А днем я не смогу. У меня другие планы!
– Ладно… А как насчет воскресенья?
– Может быть, – сказала Кики, повесила трубку и почувствовала, что после этого разговора ей стало повеселей. Ей снова захотелось действовать, и она решила позвонить подруге заболевшей Мерилин. Было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Может, неудобно звонить так поздно? Хотя в пятницу, наверное, не страшно. Она нашла в записной книжке номер телефона Стейси О' Нилл и набрала этот номер.
– Привет, Стейси! Извини, что звоню так поздно. Хотела узнать, что нового у Мерилин…
– Мне сказали, что ей гораздо лучше.
– Замечательно! Ты говорила, что в тот день завтракала вместе с Мерилин. Скажи, пожалуйста, она держала свой завтрак в своем шкафчике?
– Она собиралась его туда положить, – засмеялась Стейси. – Но в столовой нас настигла мисс Беннет, почти выхватила завтрак из её рук. И из моих тоже. Оказывается, в тот день вводилось новое правило, чтобы ребята клали свои завтраки в холодильник. Мисс Бенет настояла, чтобы мы положили свою еду туда. Хорошее правило, верно?
– Верно, – сказала Кики. – Передай Мерилин от меня привет!
– Ладно! Я собираюсь завтра навестить её в больнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35