– Язык проглотил? – В голосе отца зазвенела сталь.Что-то с ним сегодня случилось. Никогда раньше таким не был. Может, на работе неприятности? Может, его рационализаторское предложение не приняли?– Женичек… – подошла к нам мама. – Женик, скажи мне, только по-честному. Ты ведь взял эти деньги из моей сумки, да? Там, кажется, была пятёрка, а теперь нет.– Не брал… – залился я слезами. Голова у меня болела и трещала.Пятёрка уже у неё пропала! Сразу – пятёрка… Может, сотня?!Все молчали, думали, что я пореву немного и что-нибудь скажу. Но не дождались. Папа забегал из угла в угол, натыкаясь на стулья.– И это… Ни у кого чужого не брал?Мама боялась даже вымолвить – «украл». А могла бы смело говорить. Если присвоил, то считай, что украл.Меня начало трясти.– Я не вмешиваюсь… Но прекратите эти эксперименты! – закричала на них бабушка. – Пусть идёт спать, завтра обо всём расскажет сам… И встанет пораньше, уроки доделает.Бабушка вытащила меня из-за стола и повела в свою комнату, на кушетку, хотя я сплю в общей комнате.Папа и мама на это и слова не сказали. Они не шелохнулись, как будто их громом пришибло.Бабушка помогла мне даже штаны снять. А когда она накрывала меня одеялом, я вдруг и рассказал ей, как получилось с деньгами. Сказал, куда четыре рубля и семнадцать копеек пошло…– Ну вот и хорошо. У человека была беда, а ты помог, и правильно сделал. Павлуше надо помогать – одни растут с Генкой, без отца… Спи! Мелочь я тебе оставлю на мороженое, а пятёрку заберу.– Так мне ведь нужны деньги! На пластилин… Три коробки! – говорю я. – Кукольный театр будем лепить с дядей Левоном… Мы «Артек»… Но я никому, нигде, никогда… Ни за пуд шоколада, ни за ящик халвы…– Ну, хорошо, хорошо… Ты спи, постарайся быстрее уснуть. А завтра будешь лепить свои театры, кино.У бабушки и лицо побледнело, и руки тряслись. Подвернула повыше рукав и голым локтем притронулась к моему лбу. Не ладонью, а локтем! Ну и чудачка…Дверь она прикрыла неплотно, и я всё слышал, о чём разговаривали в общей комнате.Бабушке казалось, что она шепчет только папе и маме. А она кричала шёпотом:– Довели хлопца!.. Бредить начал: то театр собирается лепить, то в Артек ехать… Боже мой, какой-то пуд шоколада поминал, ящик халвы!И все начали говорить, как испорченное радио: то громко, то шёпотом, то совсем не слышно. Об одном говорили – как лучше воспитывать детей.– Я не вмешиваюсь… Я не вмешиваюсь, но послушайте!.. – прорывался высокий голос бабушки.Наконец все на цыпочках пришли в бабушкину комнату и ещё раз перецеловали и перещупали лоб Маринки и мой – сравнивали.Неужели взрослым так хочется, чтоб мы болели или сходили с ума? Неужели так интересно быть сумасшедшим? На них, говорят, какие-то рубахи надевают с длинными рукавами… Чтоб рукам волю не давали…А как это Вася родился в сорочке? Смех… Может, ещё и в сандалетах?Всё перепуталось у меня в голове. И я уснул…Разбудила утром мама. Папы уже не было, ушёл на работу. Бабушка одевала Маринку – вести в детский сад.Я потягивался, а мама подрисовывала у зеркала губы и сыпала скороговоркой:– Беги умываться… Умылся? – А я ещё только одну штанину на ногу натянул, читал «Гулливера» и не мог ощупью попасть в другую. – А теперь садись завтракать… Уроки доделаешь – раз! На улицу сегодня даже и не думай – два! Пять рублей эти оставляем тебе – три! Сдачу принесёшь… Если успеешь раньше выучить стихотворение, можешь сбегать за пластилином. Культмаг в начале Партизанской улицы – ты знаешь где. Будешь переходить улицу, посмотри сначала налево, а потом направо…Пошло-поехало… Теперь она ещё скажет, чтоб ложку держал в правой руке… Чтоб хорошенько пережёвывал пищу…– Мне карандаши цветные подари! – попросила Марина.– Я тебе не Дед Мороз. И пластилину купи, и карандаши подари, и ещё сдачи принеси… У меня же не мильон!Бабушка повела Марину. Та хныкала несчастненьким голосом:– Как я буду жить без карандашей!..Я наспех доделал примеры. А стихотворение учил, расхаживая по квартире. Выглянул в окно – увидел: бабушка вела Марину. Выглянул в другое – внизу ездит на велосипедике Серёжа, а Павлуша и Жора сражаются палками, как шпагами.Третий раз посмотрел – все сидели, спустив ноги в ямку в будущем сквере, и уплетали мороженое. Чудесная у них жизнь, не надо по три раза задачки переписывать! И никто у них не спрашивает, где взяли деньги на мороженое…А и правда, где они раздобыли деньги?Пришла бабушка, достала из сумки пакеты молока, выставила бутылки кефира. Успела и в магазин зайти, а я всё не могу одолеть это стихотворение.– Ну давай, расскажи… – Бабушка надела очки, взяла у меня книгу, чтоб сверять, правильно ли я заучил.Я что-то бормотал, мямлил, сбивался, несколько раз начинал сначала…– Господи, и когда ты успел так голову себе задурить? Сходи за пластилином. Заодно и проветришься… Только быстренько, а то не успеешь до школы выучить.Я выбежал во двор.– Эй, жмот! – крикнул мне Жора. – Угости мороженым. У меня не было десятки, и то угостил всех.Пять рублей сразу вспотели в моём кулаке. Дать ему разок? За «жмота» можно бы. Но Павлуша сказал:– Замолчи! Никакой он не жмот. Ты ведь не дал на замок денег, а он дал.– Хэ, если б у меня был карман денег, я б машину купил, мороженое делать… – начал фантазировать Жора. – Наделал бы целую бочку – ешь, пока пузо не лопнет. Пришёл бы ко мне Женька, я ему – бух! – целую кастрюлю. Пришёл бы Серёжка – бух! – целый бидон!– Ух-ха! – вертел от восхищения головой Серёжа. – А Жека по какому-то паршивому эскимо не хочет купить.– Попало от мамы? – присел я возле Павлуши. Пусть болтают – ноль на них внимания.– Не-а… Она только посмотрела на всё и заплакала… – вздохнул Павлуша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51