Следователю пришлось занять место в кресле.
— Вопросы есть? — Володя решил держаться вызывающе.
— Да нет, — благодушно ответствовал Фомин. — Хочу тебя успокоить. Сегодня вдова у вас не появится. И завтра тоже.
— Надеешься?
— Располагаю точными данными.
— Ты не очень-то верь в ее хвори. Я эту даму знаю лучше, чем ты. У Веры Брониславовны богатырское здоровье.
— И тем не менее…
Фомин держался с поразительной самонадеянностью. Володя решил, что кто-то посолидней едет на подмогу путятинскому Мегрэ.
— Меня ты все еще подозреваешь?
— Тебя, Кисель, ни в чем нельзя заподозрить! — заявил Фомин с апломбом. — Видишь ли, у тебя нет никаких тайных пороков. Разумеется, кроме твоей тайной гордыни. Ведь любовь не порок? — Фомин засмеялся.
Володя невольно схватился за верхний ящик стола.
— Ты не имел права шарить в моих бумагах!
— Я и не шарил! — весело заверил Фомин. — Я заглянул случайно, краешком глаза. А вчера вечером…
— Что вчера? — перебил Володя. Его злила самоуверенность Фомы. — Ты у них отобрал вторую копию?
— Не имею права.
— А тебе не приходило в голову, что ты вчера держал в руках вовсе не копию, а оригинал?
Он рассчитывал, что Фома клюнет на такого «червяка». Но Фома зевнул лениво:
— Мне-то? Нет, не приходило. Я абсолютно уверен, что видел и держал вчера в руках не оригинал, а копию. Да, я не могу отличить Гогена от Ван Гога, как ты вот тут вчера изощрялся, но я сын ткача, внук ткача и правнук ткача. Старинную холстину от новенькой я уж как-нибудь могу отличить, не сомневайся.
XII
Фомин вышел из музея. Навстречу по ступеням вприбежку поднимался Футболист.
— Давненько не видались! — Футболист приподнял рыжую кепчонку. — Опять заглядывали к приятелю? В наше время редко встретишь такую трогательную мужскую дружбу.
Это было уж слишком. Если Футболист не преступник, кто же он?
— Маленький город, узкий круг приятелей. — Фомин оправдывался очень неловко. — Но, кажется, и у вас завелось знакомство в здешнем музее. Вы вчера обронили, что хотите с кем-то повидаться. Сегодня никаких препятствий нет, музей открыт.
— Спасибо за радостные вести! Повидаюсь на прощанье — и в путь! — Футболист скрылся за дверьми.
Фомин в раздумье остался стоять на крыльце. Он уже доложил своему начальству, что надо бы не мешкая вызывать специалистов по расследованию музейных краж. Фомину теперь даже неудобно проявлять хоть какую-нибудь инициативу. Но все-таки… С кем там прощается Футболист перед отъездом?
Фомин быстро перебрал в памяти все, что знал об этом человеке. При въезде в Путятин Футболист налетел на каменную тумбу. Поселился в получердачном номере гостиницы, из которого можно выбираться по ночам незаметно для гостиничной дежурной. Побывал в Нелюшке и положил гвоздички на могилы родителей Пушкова (???). Проявляет особый интерес к музею. Откуда-то знаком с тетей Деной. И, наконец, сегодня утром он навестил больную Веру Брониславовну и уговорил ее отправиться вместе с ним на машине в Москву. При его-то умении попадать в дорожные происшествия (!!!).
Фомин взглянул на часы. Две минуты прошло, как Футболист исчез за дверьми музея. Фомин взялся за бронзовую ручку, потянул на себя тяжелую резную створку и заглянул в вестибюль. Никого! Фомин вошел и, крадучись, стал подниматься по беломраморной лестнице.
Ребята в красных пилотках только что закончили осмотр зала, посвященного флоре и фауне Путятинского района. Сводчатый коридор вел отсюда в следующий, исторический зал.
На переходе мальчишки устроили девчонкам засаду, и поднялся визг.
Фомин выждал, пока вожатая навела порядок, и пробрался в коридорчик. Отсюда хорошо просматривался исторический зал музея. Экскурсию вела сама Ольга Порфирьевна. Экспозиция начиналась с зарождения в Путятине мануфактурного дела. У первого владельца фабрика прогорела, несмотря на все усилия управляющего, приглашенного из Англии. И тут в царствование Екатерины II вышел на сцену купец из староверов Олимпий Кубрин. Никто не знает, откуда он взял деньги, чтобы купить фабрику и чтобы пустить ее в ход…
Ольга Порфирьевна рассказывала с жаром. Ребята слушали вполуха. Никто из них не загорелся любопытством, где же все-таки разжился капиталом первый Кубрин. Хотя он мог, например, держать постоялый двор и мог прирезать какого-нибудь проезжего и завладеть его кубышкой. Но вопросы в таком роде обычно задавали в музее люди постарше. У школьников факты истории не пробуждали воображения.
Оставаясь в коридорчике, Фомин прикидывал, куда же направился Футболист. Одна дверь вела из исторического зала в анфиладу комнат, где была представлена современная история Путятина и продукция местных предприятий. Другая дверь, наполовину приоткрытая, вела в голубую гостиную. Пожалуй, Футболист находится где-то там.
Фомин чуть было не вышел из своего удобного укрытия, но вовремя заметил того, кого искал. Футболист прятался за одной из боковых витрин, у окна, завешенного белой присборенной шторой. Что ему здесь нужно?
Ольга Порфирьевна перешла к рассказу о том, как жили до революции путятинские ткачи.
— Ткачихи! — поправил уверенный детский голос.
Ольга Порфирьевна победно вскинула седую голову. Наконец-то начинает устанавливаться связь со слушателями. Она добилась, что они ее поправили на этом слове.
Фомин вспомнил, что, когда он с классом в первый раз попал в музей, кто-то из его одноклассников вот так же поправил тогдашнего экскурсовода.
— Нет, мальчик! Я правильно сказала — ткачей!
Ольга Порфирьевна объяснила, что были, оказывается, времена, когда работу ткачих выполняли мужчины, которые потому и назывались не ткачихами, а ткачами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28