Под прикрытием лозунгов о демократизации, соблюдении правовых норм и т. д. вы вели идеологическую борьбу с советской властью. И это ещё не всё. Вы настолько люто ненавидите коммунизм, что не остановитесь перед тем, чтобы вступить в связь с НТС — организацией, ставящей целью вооружённое свержение советской власти… Если вы не поумнеете, то вам будет предъявлена 64-я статья со всеми вытекающими последствиями — и вы знаете, какими. Только признание своей вины перед советским народом и искреннее раскаяние могут спасти вас»…Обработка, которой я подвергался в кабинете Александровского, продолжалась и в камере. Первые пять месяцев моим сокармерником был Игорь Е. Он уже отбыл в лагерях несколько лет за валюту… Я рассказывал ему вкратце о своём деле. Он принял самое горячее участие в обсуждении моего будущего. «Тебе грозит высшая мера. Плюнь на всё. Сохрани свою жизнь. Это же КГБ! Они тебя поставят к стенке и не поморщатся. Ты же старый лётчик, не мне тебя учить. А друзья повесят твою фотографию. Будешь этим утешаться». — «Я не могу давать показания на друзей. Это — подлость». — «Какая подлость? Что будет твоим друзьям? Вызовут пару раз на допрос? Ты, правда, идиот. Делом руководит сам Андропов…»Когда я сдался, я делал, по существу, то, в чём так настойчиво убеждал меня Е. «Дай им что-то. Но и возьми с них. Они выпустят тебя на волю». Я дал им не «что-то». Я отдал им свою совесть и честь. Они выпустили меня на волю. Е. тоже выпустили на волю после окончания нашего дела. Я случайно встретил его в метро. Он бросился обнимать меня. «Видишь, я был прав. Ты вышел на волю…»Очная ставка с Юрием Мальцевым была посвящена передаче документов на запад.— Ты признал, что просил Мальцева передавать западным корреспондентам материалы правозащитного движения?— Да, признал.— А Мальцев?— Он всё отрицал.— На кого ещё ты дал показания в связи с передачей документов на Запад?— На Амальрика. Его допрашивали по моим показаниям в Магадане.— Он тоже отрицал твой показания?— Да…— С кем ещё у тебя были очные ставки?— Была очная ставка с Ирой Якир…На этой очной ставке — для этого Александровский и устроил её — я передал Ире моё письмо на волю, в котором, используя всевозможные демагогические доводы, я доказывал, что конец правозащитного движения неизбежен, и, стало быть, надо капитулировать с меньшими жертвами. Мне рассказывали потом, какое возмущение вызвало чтение этого письма…А теперь я расскажу эпизод с деньгами от НТС.В конце следствия, когда объём показаний мне был хорошо известен, я обнаружил, что о получении четырёх тысяч рублей от НТС они не знают… Пётр, по-видимому, не рассказывал об этом эпизоде, потому что он боялся: если они заходят всё-таки переквалифицировать дело на 64-ю статью, то этот эпизод будет для них просто находкой.— Почему же ты решил о нём рассказать?— Потому что если бы этот эпизод стал известен, особенно после закрытия дела, то последствия могли бы быть самые нежелательные… Дело могли вернуть на доследование: а вдруг ещё что-нибудь очень важное не раскрыто. Чтобы не произошло никаких непредвиденностей, я и решил этот эпизод рассказать… Как мы встретились с французами — представителями комитета Божара, и я просил их привозить не только литературу, но и деньги. Как через несколько месяцев приехал представитель итальянской группы Европа Чивильта и привёз 4000 рублей.И вот наступил день суда. Он начался 27 августа 1973 года.Из-за стола встал высокий грузный человек в очках и пошёл навстречу мне.«Я — председатель КГБ Андропов», — сказал он, протягивая мне руку. Я пожал его руку. «Узнаю вас по портретам», — ответил я. Он предложил сесть. Разговор начался.«Мне доложили, что у вас назрел кризис доверия к КГБ». «Неудивительно, — сказал я. — Вы сдержали своё слово, а нам дали по шесть лет». «Ну, на это не обращайте внимания. Подайте заявление на кассацию, вам снизят до отсиженного и пока оставят ссылку. Далеко мы вас отправлять не собираемся. Можете сами выбирать город поближе к Москве. А там пройдёт месяцев восемь, подадите на помилование и вернётесь в Москву. Нельзя же было вас выпустить из зала суда. Согласитесь, вы с Якиром наломали изрядно дров. Кроме того, ваш процесс мы широко освещали в печати. А приговор по кассации публиковать не будем»…Потом он сказал: «Вот вы пишете в своих документах, что в СССР происходит возрождение сталинизма. Вы действительно так думаете?» Я сказал, что имеется много фактов, свидетельствующих об этом. «Это чепуха, — сказал Андропов. — Возрождения сталинизма никто не допустит. Все хорошо помнят, что было при Сталине. В руководстве на этот счёт имеется твёрдое мнение. Я знаю, что Якир и вы незаслуженно пострадали в сталинские годы. Знаю, что погибли ваши отцы. Всё это не прошло бесследно для вас. Между прочим, после войны я тоже ждал со дня на день. Я был тогда вторым секретарём Карело-Финской республики. Арестовали первого секретаря. Я ждал, что арестуют и меня, но пронесло».Лирическая часть окончилась. Андропов приступил в делу. «А как вы смотрите на то, чтобы выступить на пресс-конференции перед иностранными журналистами? Они столько лжи пишут о вашем деле. Нужно прочистить им мозги. Чтобы на Западе, знали, что вы говорили на суде не под давлением, а по доброй воле. Только не думайте, что я вас покупаю. Если вы не хотите, то не надо. Всё то, о чём я говорил, будет и без этого»Нужно было отвечать. Времени на обдумывание было несколько секунд. Я мог отказаться. Я ответил: «Я уже говорил о своей вине на суде. Могу повторить это и на пресс-конференции. Какая разница?» «Ну, вот и хорошо, — сказал Андропов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171