Валя умолял меня читать дальше, но я отказывалась, отговариваясь тем, что мне некогда, и он волей-неволей вынужден был продолжать чтение самостоятельно.
Иногда, чтобы заинтересовать Валю книгой, я рассказывала ему содержание её, не боясь того, что знание сюжета погасит интерес к ней. Наоборот, захваченный рассказом, Валя загорался желанием прочитать её. Так было с книгами Островского, Бориса Полевого. Эти книги Валя мог читать без конца. Только прочёл книгу, как видишь, опять листает её первую страницу. Это всегда удивляет Юру, который никогда не возвращается к тому, что было когда-то прочитано им.
Да, книга самый верный, самый надёжный помощник в воспитании ребёнка. Пожалуй, ничто не сравнится с ней по силе воздействия на душу ребёнка. И не удивительно, что в школьных программах преподаванию литературы отводится большое место.
Но давно уже идёт речь о том, что преподаётся она в школе не совсем так, как надо было бы. Вместо живого выразительного чтения самих произведений, которые обладают могучей силой нравственного воздействия, ребятам долго «разжёвывают» их, объясняют, анализируют, раскладывают по полочкам, забывая о том, что это разрушает целостность представления, а следовательно, ослабляет и силу самого произведения. И нередко, вместо того чтобы пробудить интерес, любовь к той или иной книге великого писателя, достигается обратное. Я знаю людей, которые так и не смогли заставить себя прочитать полностью те произведения, которые когда-то в отрывках «проходились» ими в школе. Вместо любви к бессмертному творению, изнурительное комментирование на уроках литературы вызывало только отвращение к нему.
В начальной школе я зачитывалась былинами. Некоторые из них я знала чуть ли не наизусть. Но когда в восьмом классе мы «прошли» былину «Илья Муромец», она утратила для меня все обаяние. Я не могу без содрогания вспомнить «наводящие» вопросы, которые ставила перед нами учительница, стараясь елико возможно выжать из былины её воспитательное значение. И мне жаль учительницу. Ей самой, наверное, противно было вести урок.
Разве не заслонит перед ребёнком бессмертный подвиг Маресьева детальный разбор сцены в лесу из «Повести о настоящем человеке», который проводится в шестом классе на уроке литературы: «В какое время описывается лес?», «В какое время происходят события в первых главах повести?», «Прочитайте описание медведя. Как реагировало животное на стон человека?»
Ничего, кроме раздражения, скуки и нетерпения, не вызовут эти вопросы у детей, уже по натуре своей деятельных. Во сто раз полезнее было бы, если учитель выразительным чтением самой повести захватил внимание ребят, увлёк их в мир героического?
Очень досадно бывает – выберешься с ребятами в кино и… попадёшь на какой-нибудь «пустячок», не говорящий ничего ни уму, ни сердцу.
Но недавно нам повезло. Мы смотрели картину «Случай на полустанке», поставленную по рассказу Ф. Кнорре «Неизвестный товарищ». Прекрасная картина! Какой урок мужества и героизма даёт она юному зрителю!
Сюжет картины несложен. Действие происходит на Дальнем Востоке в гражданскую войну. На маленький полустанок врываются интервенты. В здании станции, у телеграфного аппарата, они обнаруживают юношу. Захватчикам очень важно знать, успел ли он передать красным, что полустанок в их руках. «Нет, не успел, не передал!» – твердит на все их вопросы телеграфист. Но японцы не уверены в том, что он говорит правду, и пытками хотят вырвать его признание. Они загоняют ему под ногти иглы. Теряя сознание от боли, юноша продолжает отрицать: «Нет, не передал! Не успел!»
Ничего не добившись, интервенты бросают телеграфиста в пакгауз, куда уже согнаны десятки людей, обречённых на смерть. Парня подхватывают чьи-то руки, его относят в дальний угол, подкладывают под голову ватник, дают напиться воды. Но и тех, кто вместе с ним, тоже мучает вопрос: успел ли он передать сообщение? Ведь от этого зависит их жизнь.
То один, то другой товарищ подсаживается к постели телеграфиста, спрашивает: «Успел, браток, передать?» Но он боится, что среди заключённых может оказаться провокатор, и отрицательно мотает головой.
Гневом, презрением загораются глаза окружающих, слышатся возгласы: «И этого не сумел сделать!», «Собака!», «Предатель!»
Ночью к нему подсаживается старик партизан: «Сынок! Ты мне-то хоть скажи правду…»
Телеграфист в последнем усилии приподнимается, пристально вглядывается в лицо спрашивающего, точно колеблясь, «сказать или не сказать?» И обессиленный, упав на спину, слабеющими губами шепчет: «Нет, не передал… Не успел…»
Наступает хмурый рассвет. Люди сидят понурясь, ожидая казни. В сторону телеграфиста никто и не смотрит. И вдруг вдали слышится стрельба. Вот она все ближе, ближе! Затем слышно, как снаружи с дверей сбивают замок. Дверь распахивается, и в пакгауз врываются «наши»…
Командир в толпе обступивших его людей отыскивает кого-то глазами. «А где тот товарищ, что передал сообщение?» – спрашивает он. Все недоумевающе переглядываются и, вспомнив о телеграфисте, бросаются к нему. Но тот уже мёртв. «Кто знает, как его фамилия?» – спрашивает командир. Молчание… Никто не знает фамилии. На этом полустанке он работал всего один день…
Я потому так подробно останавливаюсь на содержании картины, что она произвела на ребят огромное впечатление. И мне было интересно, поняли ли они основную, главную мысль её? А именно, что настоящий герой всегда скромен и что, совершая подвиг, он не думает о подвиге.
Ребята восторгались стойкостью и мужеством телеграфиста, негодовали по поводу того, что все отвернулись от него в страшную минуту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79