И вам, и выше.— Такая, значит, причина, — сказал Уваров весело. — А ты им разъясняй. Не надо сразу лапки кверху. Свое, мнение надо уметь отстаивать, и не только перед начальством, а и перед народом.— Я ведь не согласен был с самого начала.— Был не согласен, стал согласен.— Подчинился.— Или согласился? Убедили? Теперь уже не восстановишь. Часто ты меняешь свою точку зрения.— Речь не обо мне. Что я могу людям разъяснить? Кругом шумят об охране природы, об охране памятников. Спрашивают, почему не хлопочете? Поливанова знаете?Уваров кивнул.— Вот он… Когда Каменев приезжал, его тоже атаковали, он на вас откинул да на меня. Я-то на вас ссылаться не могу.— Правильно, — сказал Уваров. — Начальство надо защищать грудью. А твоя-то позиция какова?— Я за то, чтобы сохранить Жмуркину заводь.— А филиал? О филиале ты думаешь? Ты понимаешь, что такое филиал такой фирмы для тебя, для города, для всей области? Ты что, забыл, как мы боролись за этот филиал, сколько претендентов было? Филиал для тебя опора. Выход на важнейшую отрасль! На ведущие министерства! Отчисления! Да ты лучшее место должен им выделить. Ты в этом предприятии заинтересован больше всех! Мы бы нашли, кому отдать, любой район у тебя оторвет…— Я за филиал, разве я против…Лосев встал, зайдя за стол, развернул перед Уваровым заготовленную схему, стал пояснять, показывая выгоды нового участка.— Что там за дом стоит у твоей заводи, напомни, — попросил Уваров.Лосев и это предусмотрел, достал из папки цветные фотографии Жмуркиной заводи, что сделал директор леспромхоза. Фотографию картины он оставил в конверте, но Уваров цепко высмотрел ее и стал рассматривать на вытянутых руках, сличая.Поразился.Хмыкнул от удивления.Лосев стоял не шевелясь.— Занятно, — сказал Уваров. — Что-то тут есть. Конечно, городить из-за этого сыр-бор не стоит. Представляешь, сколько пейзажей написано, разве их все сохранишь… А так — любопытно…— Да у нас-то он один, пейзаж, — не выдержал Лосев.— И филиал у тебя один. И возможность у тебя одна, — строго отозвался Уваров. — Ты знаешь, что значит задержать начало строительства? Со всеми ассигнованиями, планами. А задержка при переносе обязательно будет. Для обоснования нужны чрезвычайные обстоятельства…— Дмитрий Иванович…— Пейзаж как пейзаж, не вижу я тут проблемы. Чего ты расстраиваешься? Если дом этот с медной крышей имеет историческую ценность — перенесем его. Это не вопрос. Есть такая необходимость?— Не в этом дело, не в доме…— Ну видишь, значит, не имеет ценности. Все дело для тебя в средствах! Базу надо иметь. Промышленность. Будет у тебя промышленность, будут отчисления, сможешь эстетику наводить. Базис, базис заводи! Искусство хорошо смотрится тогда, когда у людей жизнь устроена. Нам с тобой удобства для людей надо делать. Вот ты роддом построил, это нужней картинной галереи…— Роддомы в Москве еще лучше. Кто у меня жить останется, если красоты не будет? Нам свое преимущество надо иметь. За деньги не все купишь. Средства у меня будут, а Жмуркиной заводи не будет. Да и сколько она стоит…— Между прочим, это вопрос, сколько она стоит! — заинтересовался Уваров, прерывая Лосева. Мягкий свой голос он редко напрягал, уверенный, что его услышат. — При сегодняшней технике, дай мне средства — я тебе любой пейзаж построю. И рощи будут, и горы с водопадами, не Кавказские, конечно, так, наши, среднерусские. Моря строим, так что реки, ручейки и заводи запросто.С годами Лосеву все больше нравился Уваров. Стиль его работы был прост и в то же время практически недостижим. Были случаи, когда Уваров ошибался, но и тогда он успевал увидеть свою ошибку раньше других и первым анализировал ее, если, конечно, в этом была необходимость. От него передавалось ощущение хозяина, то есть здравого смысла, с понятной для всех заботой о выгоде для области, для людей, с подсчетом каждой копеечки, с присмотром, с размахом… Все это носило отпечаток личности Уварова, деловой, суховатой, нещадной к пустым обещаниям, к лести, к лжи. Сегодня впервые Лосев слышал от Уварова какие-то общие размышления, и Лосеву приятно было это доверие, и сами мысли Уварова увлекали, внушая Лосеву лестную веру в собственное могущество.Колонны оранжевых экскаваторов, бульдозеров с блестящими ножами, краны, самосвалы, бетоновозы, тягачи… Рычащие колонны, окутанные угарно-синеватым дымком, могли двинуться по указанию Уварова, сносить, воздвигать, — за его словами стояла реальная сила.— …Красота, — Уваров помахал фотографиями перед собою. — А ты можешь показать мне — в чем тут красота?Лосев пожал плечами.— Красоту чувствовать надо.— Вот и неверно, — сказал Уваров спокойно. — Нам на экскурсии в Ленинграде архитектурные ансамбли показывали. Точно показывали, где тут красота, в каких пропорциях, какое решение у автора… Показали, и я увидел. Без них не увидел бы. А цены на картины как, по-твоему, назначают? Можно, следовательно, определить, сколько в каждой красоты и таланта? Я не про ваши картины, я в международном масштабе. Так что ты не позволяй себя сбивать этими разговорчиками. Ты всегда требуй доказательств…В это время приоткрылась дверь и в кабинет вошел Пашков. Бесшумно двигаясь, он подошел к Уварову с другой стороны и, раскрыв папку, положил перед Уваровым какую-то срочную бумагу. Затем он кивнул Лосеву, посмотрел на разложенные фотографии и понимающе улыбнулся. Надписав резолюции, Уваров захлопнул папку, Пашков взял папку, придвинул на прежнее место сдвинутые фотографии.— Знакомые места, — сказал он.Уваров взглянул на него, привлеченный его тоном, что-то означающим.— Да, да, ведь ты же отсюда… Вот Сергей Степанович хлопочет за Жмуркину заводь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126