Колин в отъезде. И, если не будет дождя, мы устроим небольшой пикничок, а потом сводим детей в зоопарк.
— Звучит соблазнительно. Сто лет не была в зоопарке. Но не знаю, как будут складываться дела. Я еще позвоню тебе.
Положив трубку, я тотчас вспомнила о конверте, который наутро она достанет из своего почтового ящика. Если перезвонить сейчас, у нее возникнет масса вопросов. Лучше позвоню ей завтра. Я прошла в спальню, захватив из кухни баночку с мускатным орехом, хотелось заглушить запах вторжения, хотя он и был скорее всего воображаемым. Надо хоть немного успокоиться, чтобы переночевать в помещении, где побывал взломщик. Но выспалась я хорошо. На следующее утро, проснувшись, я поняла, что, невзирая на это происшествие, я должна обрести ледяное спокойствие, поскольку, пока Его Светлость клиент или Ее Светлость клиентка не соизволят позвонить, делать мне практически нечего. Смотри-ка, судьба не упустит случая лишний раз доказать тебе, какое ты, в сущности, ничтожество.
После завтрака прибыла почта. Поскольку мне приходится подчас отсутствовать длительное время, я сняла внутренний ящик, так что почта свободно ссыпалась на пол. Из целой кучи непотребной рекламной требухи — всяких листовок, каталогов электроосветительных приборов и предложений немедленно выиграть двести тысяч фунтов — я сразу же вытащила конверт. Судя по штемпелю, отправлен он был сутки назад из западной части Лондона. Вскрыв его, я обнаружила два сложенных двойных листа бумаги, ксерокопии каких-то бланков с датами и комментариями на французском языке. Я постаралась унять дрожь в руках. В общем — безуспешно. Записи страшно неразборчивы, хотя подчас и казалось, что из некоторых букв образуются определенные слова, но понять все равно ничего нельзя. Что это, жаргон? Какая-то специальная техническая терминология? Хорошо еще, что даты вполне читабельны. Начинаются записи в мае и заканчиваются январем… Нет, не техническая терминология. Медицинская? Врачебный отчет? Кроме дат, выделялся еще одна цифра: 130/90. Что это могло быть, кроме кровяного давления? Я присела к столу. То, что лежало передо мной, было копией медицинской карты Кэролайн Гамильтон за период ее беременности, которую кто-то прислал мне по почте из лондонского Уэст-Энда. Отчет, который, если верить Бельмону, был им уничтожен. Так что же случилось? Он что, изменил свое решение? Или это кто-то другой послал мне своего рода billet doux. В таком случае — кто? Но отправитель пожелал остаться неизвестным, и мне вряд ли удастся сейчас разгадать сию тайну.
Раз болит, зови доктора. Жена доктора дала мне номер его служебного телефона. Когда я дозвонилась, секретарша сказала, что он занят. Еще бы он не был занят! Через какое-то время он перезвонил и сказал, что сумеет найти для меня время. Еще бы не сумел! Договорились, что через полтора часа он будет ждать меня в своем кабинете. Ох, как бы половчее убить время? Решила позвонить Фрэнку. Странно, я совсем не уверена, что очень уж люблю его, а все же чуть что— набираю его номер. Может ли это объяснить мои отношения с мужчинами? Кэт, похоже, придется провести пикник без меня. Что касается Фрэнка, то он вряд ли готов был выразить мне сочувствие.
— Видишь, что получается, когда ты не докладываешь доброму дяде, чем занимаешься. А теперь я смогу встретиться с тобой разве что при свете луны.
— Перестань, Фрэнк. Я ведь звонила тебе, забыл?
— Да уж, но ты, надеюсь, не станешь отрицать, что получила эту работу через меня. Так что мне причитаются комиссионные.
— Опять ты за свое! Хорошо, плачу тебе десять процентов, но и десять процентов работы тогда ложится на тебя.
— Ну что ж… Догадываюсь, что тебе нужно. В успехе, правда, не уверен. Разве что этот твой подозрительный малый уже имеет преступное прошлое.
— Пожалуйста!
— Да ладно уж, ладно. Но потребуется часов двенадцать, не меньше. Ты знаешь, как зовут этого типа? Впрочем, молчи, я и сам догадываюсь, что у тебя нет ничего, кроме номера его машины.
Когда я вышла, машина стояла все там же. Парень в фуражке торчал на углу, всматриваясь в магазинную витрину. Вновь я увидела его в метро. На станции Гудж-стрит он поднимался по эскалатору, а я шла по лестнице и, когда выбралась наверх, он исчез и на глаза мне больше не попадался. Правда, еще не закончился час «пик», так что он прекрасно мог затеряться в толпе. Я решила плюнуть и забыть о нем.
Входя в гинекологическую клинику, я вспоминала былое. Хью Гелтон… Не столько врач, сколько прежняя, не до конца угасшая привязанность. Это было довольно давно, но мне нравилось думать, что именно я подтолкнула его к выбору специальности, гинекологии. Бывший любовник… Связывало нас тогда скорее физическое влечение, нежели подлинно глубокие чувства. Уж слишком мы были молоды и слишком еще похотливы для истинной любви. Когда мы с ним сошлись, в этом не было ничего необычного. Доктора, профессионально совокупляясь с медсестрами, производят на свет выводки анатомически совершенных детей и вскоре начинают консультировать в одной из лучших учебных клиник Лондона, педагогами возвращаясь туда, где недавно были студентами. Но для меня то время всегда ассоциировалось с сексом. Вечные, не очень законные удаления в спальню, больше напоминавшую монашескую келью, где мы жались друг к другу на узкой односпальной коечке, пока прерывистый звуковой сигнал не разлучал нас. Я оставалась греть простыни, а он мчался воскрешать очередного покойника. Секс в то время был нашим образом жизни. Мы никак не могли им насытиться.
По виду его не скажешь, что он оставил это занятие. Или это его детки не дали ему выспаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94