Разница только в том, что экипаж паровоза отпускает один мешок (около 75 кг) бесплатно. Выражают пленным благодарность за регулярно оказываемую помощь при оформлении и маскировке мешков перед выездом из загражденной территории открытого склада на берегу Оки. Соль транспортируется валом, а наполнять мешки солью и грузить их на тендер паровоза невозможно без помощи пленных.
Достать соль оказалось чепухой по сравнению с посадкой людей. Больных подняли на грузовую платформу ЗИСа не без затруднений. Их положили на матрацы, которые нам предоставили на срок командировки. После 5 часов езды по грунтовым дорогам заехали в Перехваткино. Перед отведенной нам избой разгрузили машину, люди лежат, сидят, кое-кто и стоит у калитки, которая пока еще заперта на замок.
Собираются деревенские жители, одни старухи, старики и дети, и с интересом рассматривают вновь прибывших.
Возле меня стоит старуха лет 80 вместе с женщиной помоложе. Обе смотрят на нас большими глазами. Вдруг заговорила старуха: «Нет, невозможно, это не немцы! У них же рогов нет».
Очень осторожно приближаюсь к ней и стараюсь объяснить, что немцы — совершенно нормальные люди. Пока еще очень недоверчиво она меня слушает, затем отворачивается и удаляется, протестующе качая головой. Поверила она или нет, что мы немцы, все равно мы с ней в ходе этого лета стали друзьями.
Конвоир достает ключ, отворяет дверь избы, в которой есть только одно помещение, и дает приказ сесть на пол, пока он не вернется. Сидим в избе, в которой 5 лет никто не жил. И вдруг изба ожила! Враз, как по команде, выползли изо всех щелей, ринулись на запах человеческой крови несметные полчища клопов. Как бумага, плоских от длительного голодания, но двигавшихся, тем не менее, с удивительной быстротой. Атака была столь неожиданной, стремительной и мощной, что большинству из этих плоских особ, несмотря на наш опыт в борьбе с этими кровожадными насекомыми, удалось-таки одержать над нами молниеносную и сокрушительную победу.
Нужно заметить, что мой лагерный опыт позволяет мне разделить людей на две категории. В первой — те, кто от природы малочувствителен к укусам клопов и относится к вынужденному сожительству с ними довольно спокойно. Во второй — те, кто боится клопов пуще смерти! В составе нашей команды представителей второй категории оказалось немало, в том числе и я. И поэтому уже через несколько минут после начала коварной атаки многие, ослушавшись приказа конвоира, сидели не на полу, а на чердаке избы. Каким-то чудом довольно живо сумели вскарабкаться туда по крутой лестнице даже наши парализованные дистрофики! Впоследствии команда так и разделилась. Одни разместились в избе, другие на чердаке. На чердаке, правда, было больше комаров. Но что такое комар против клопа!
Встречает нас Николай Павлович Телегин, окидывает взглядом. Стоит в раздумье, но вместо того, чтобы заплакать, тихо говорит: «Ягод пока нет, грибов нет, есть время лечить людей».
Очевидно, его предупредили о состоянии основного состава команды. «В сарае колхоза лежит конопля, которая ждет чесалки. Надо договориться с председателем, чтобы за работу платил репчатым луком. Днем туда везем тех, кто вообще не умеет ходить, а вечерком могут подключиться ходячие, с которыми днем похожу по лесу для ознакомления с местностью».
Николай Павлович познакомил меня с председателем, и успех переговоров был неожиданный. Он готов был дать нам в аванс мешок репчатого лука, от витаминов которого мы ждали чуда.
Местом работы был большой колхозный сарай, находившийся в 500 метрах от избы. Расстояние для здорового человека плевое. Но для здорового! Единственное осложнение в связи с нашей работой «налево» нам регулярно приносил транспорт работяг на дистанции 500 метров от нашей избы к сараю колхоза. Поначалу носили некоторых «трудовиков» на руках. Чудо свершилось! Уже через неделю интенсивной лукотерапии кое-кто из них стал добираться до сарая ползком на четвереньках. А еще через неделю уже все, хоть некоторые и на не гнущихся еще ногах, могли добираться туда самостоятельно.
Чесать коноплю — труд не самый тяжелый. А если учесть еще и то, что работали мы вместе с женщинами и девушками деревни, то нетрудно будет, думаю, читателям поверить, что работа эта и работой-то нам не казалась. Скорее, веселым гулянием! А потому конвоиру в конце дня всякий раз приходилось насильственно укрощать наш трудовой энтузиазм.
Впрочем, озабочен был конвоир не тем, чтобы подконвойные не перетрудились. Не мог он не угадывать разгоравшиеся к вечеру тайные и большей частью заметно взаимные желания чесальщиков. А потакать таковым желаниям и по должности своей он был не вправе, и это в корне противоречило, как вскоре выяснилось, собственным его устремлениям спешить навстречу тайным женским желаниям. Бедняга! Он и не представлял, какую ношу на себя взваливает! Преобладающее большинство женщин Перехваткино — а также соседних деревень Трофимово, Боярск и Вершилово — война сделала одинокими.
Но вот наступил день, когда Николай Павлович сказал: «Появилась черника! А Бог даст дождь — так и грибы скоро будут».
Лес вокруг Перехваткино глухой (по представлениям немца), заблудиться не мудрено. Наши походы за ягодами предусмотрительный Телегин начал с того, что обучил нас ориентироваться в лесу по солнцу и направлению ветра. Очень скоро мы смогли ходить в лес уже без сопровождения нашего наставника.
Не сопровождал нас в этих походах и конвоир. Вынужденный из-за своих еженощных похождений отсыпаться до обеда, он фактически совсем не обращал на нас внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84