Он сообщил, что все получат специальную премию в соответствии с рангом и положением. Затем он посмотрел на трех человек, которые так преданно служили ему и стали его друзьями. Он сообщил, что Ма Жун и Чао Тай назначаются предводителями судебной стражи, а Тао Гань — главным секретарем суда.
Приветственные возгласы стражников смещались с громкими криками толпы, собравшейся на улице. «Да здравствует наш судья!» — кричали они. Судья Ди с горечью подумал, какая же комедия жизнь…
Когда судья Ди вернулся в кабинет, Ма Жун, Чао Тай и Тао Гань буквально ворвались к нему, чтобы поблагодарить его, но резко остановились, увидев, как два важных чиновника помогают судье облачаться в церемониальные одежды.
Судья поверх их голов горько улыбнулся своим помощникам, и те быстро удалились. Когда дверь за ними закрылась, он с внезапной болью осознал, что старым, легким товарищеским отношениям отныне пришел конец.
Один из чиновников подал судье его любимую меховую шапку. Воспитанный в придворных кругах, он научился скрывать свои чувства, но тем не менее удивленно поднял брови при виде старого, вытертого меха.
— Редкая честь, — вкрадчиво произнес второй чиновник, — быть назначенным прямо на высокий пост председателя. Как правило, августейший выбор обычно падает на более старых губернаторов провинций. А вашему превосходительству, полагаю, всего лет пятьдесят пять!
Судья Ди решил, что этот человек не очень наблюдателен, раз не смог правильно определить возраст — ему ровно сорок шесть лет. Но, посмотрев на себя в зеркало, он, к своему немалому удивлению, увидел, что за последние несколько дней его черная борода и бакенбарды стали седыми.
Он рассортировал дела на своем столе, дав короткие объяснения по каждому. Подойдя к делу, в котором речь шла о ссудах землевладельцам, над которым он работал со старшиной Хуном, он не смог скрыть своего энтузиазма. Два чиновника вежливо слушали судью, но он вскоре заметил, что они откровенно скучают. Судья со вздохом захлопнул папку, вспомнив слова отца: «Оказавшись на вершине, ты почувствуешь себя очень одиноким».
Трое помощников судьи Ди сидели в караульном помещении вокруг очага, разожженного в середине каменного пола. Тихо глядя на огонь, они вспоминали старшину Хуна.
Тао Гань вдруг сказал:
— Интересно, удастся ли мне сегодня вечером подбить этих столичных шишек на дружескую игру в кости!
Ма Жун поднял глаза.
— Никаких костей, господин секретарь! — проворчал оп. — Теперь вам придется учиться жить в соответствии с вашим высоким статусом! И, хвала Небу, наконец-то я буду избавлен от угнетающего зрелища твоего грязного кафтана!
— Вот когда попадем в столицу, тогда и поговорим! — спокойно ответил Тао Гань. — А тебе, Ма Жун, придется забыть о кулачных боях! Пора предоставить эту грубую работу молодежи, не так ли, брат?
Ма Жун пощупал колени своими большими руками.
— Что ж, — печально произнес он, — признаюсь, я теряю былую гибкость. — Вдруг по его лицу расплылась широкая улыбка. — Но, брат, зато у таких славных парней, как мы, в столице не будет недостатка в женщинах!
— Не забывай, что в столице нам придется соперничать с молодыми хлыщами!
Ма Жун приуныл и задумчиво почесал голову.
— Замолчи, старый нытик! — рявкнул Чао Тай на Тао Ганя. — Конечно, мы немного постарели, и вам даже иногда доставляет удовольствие славно провести ночь в одиночестве. Но, братья, есть одна вещь, которую у нас никто не отнимет!
— Янтарная жидкость! — вскакивая, воскликнул Ма Жун. — Идемте, братья, я вас отведу в самое лучшее местечко в городе!
Подхватив Тао Ганя под руки, они повели его к главным воротам.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51