Говорят, если родители недостаточно сурово наказывали своих детей (а провинностью считалась такая, например, малость, как снятие капора девочкой или воротничка мальчиком), то «святые» Коттера сами до крови избивали провинившихся.
Розамунда видела этих детей. Даже в жаркие дни они ходили, затянутые в строгие одежды, и боялись вздохнуть, дабы не навлечь на себя наказание. Единственным выходом для этих бедных, загнанных в ловушку людей было уехать, оставив землю, на которой веками жили их предки.
Нельзя допустить, чтобы такое случилось с Венскоутом, тем более что лично ей опасность не грозила. Став вдовой, Розамунда будет вольна уехать куда угодно, а вот слуги и особенно жители поместья попадут в ловушку. У нее была возможность их спасти, но она дрогнула и отступила. Теперь ей дается второй шанс.
Мужчина. Незнакомец, который скоро отсюда уедет.
Надо хотя бы попробовать! Иначе она никогда не простит себе такого малодушия.
Внутри у нее все сжалось при одной только мысли о предстоящем грехе, но она уже укрепилась в своем намерении. Главное теперь — обдумать кое-какие детали.
Например, как заставить его помочь ей.
Согласно распространенному мнению, большинство мужчин, особенно молодых, спит и видит, как бы согрешить с женщиной. Им часто отказывают, и потому некоторые прибегают к хитрости или даже похищению, лишь бы добиться своего. Каждая девушка знает, как опасно оставаться наедине с мужчиной — это может стоить ей чести и тонкой талии.
Именно к этому она и стремится — согрешить и забеременеть. Все очень просто, как собрать спелые ягоды с куста. И все же Розамунду терзали сомнения…
— Миледи? Вам нездоровится?
Услышав вопрос экономки, Розамунда вздрогнула. За то время, что она простояла в зале, можно было взять простыни и застелить постели, не говоря уж о том, чтобы их согреть. Уверенная, что коварный план отражается отблесками адского пламени в ее глазах, она торопливо прошла в кухню и попросила мужчин отнести ее рыцаря, ее спасителя, ее будущего любовника наверх, в кровать.
Глава 2
Розамунда поспешила вперед. Главное, чтобы у него не началась лихорадка! Мужчины уложили незнакомца в постель и сняли с него дорожные пледы, после чего Розамунда сунула под одеяло теплые кирпичи и покрепче его укутала.
— Вы знаете его, мистер Акентвейт? — спросила она. Хорошо бы, чтобы найденыша здесь никто не знал и чтобы сам он больше никогда в этих краях не появлялся.
Сет Акентвейт покачал головой:
— Он не местный, миледи. Такой красавчик вряд ли остался бы незамеченным.
Розамунда снова посмотрела на неизвестного. Пожалуй, Сет прав. Раньше она разглядывала его по частям, а теперь ясно, что все эти части составляют прекрасное целое. Особенно ее поразили изящные очертания улыбчивых губ.
Губ, которые так и напрашивались на поцелуй.
Розамунда отпрянула от кровати. О нет! Одно дело — приготовиться к самопожертвованию, и совсем другое — похотливо вожделеть, как деревенская распутница, мечтающая о сладких поцелуях…
«Нет, так ничего не выйдет, — сказала она себе. — А значит, ты сделаешь это, сделаешь обязательно, будь он даже благородный рыцарь во плоти».
Едва ли не смеясь своим безумным мыслям, она вышла из спальни. Никто не должен догадаться, что у нее есть личный интерес к этому мужчине.
— Мы ничего о нем не знаем, — заявила она довольно равнодушно. — Вполне вероятно, что он отпетый негодяй, а потому не стоит никого подвергать опасности. — Она заперла дверь снаружи и положила ключ в карман. — Вот так. Можете не волноваться, мистер Акентвейт.
— Да, миледи, — снисходительно кивнул дворецкий, который, подобно всем йоркширским мужчинам, считал женщин глупыми гусынями, но благоразумно держал свое мнение при себе.
Внутренне дрожа от волнения, Розамунда смотрела, как мужчины спускаются вниз, потом послала Милли расстелить ей постель. Отпустив наконец служанку, она стала ждать. Когда все улеглись и в доме стало тихо, Розамунда глубоко вздохнула… и замешкалась.
Нет, она не осмелится! Ни за что!
«Смелее, глупая! От тебя не требуется ничего особенного. Ты просто идешь проведать больного».
Однако тикающие в темноте ходики отмерили целую четверть часа, прежде чем она нашла в себе мужество выйти из спальни и приблизиться к нужной двери. Свечу она не взяла: пострадавший мог проснуться, а ей нельзя показываться ему на глаза. Стараясь не шуметь, девушка повернула ключ в замке, скользнула в темную комнату, закрыла за собой дверь и застыла у стены как приклеенная.
Никакого шороха — намека на то, что он может проснуться.
Чувствуя себя воровкой, тайно проникшей в чужие владения, Розамунда на цыпочках прокралась к окну и слегка раздвинула шторы: в комнату проник слабый лунный свет.
Так, пока ее не было, он повернулся на другой бок. Что ж, наверное, это хороший знак. Розамунда осторожно коснулась его лба, чтобы проверить температуру. Неизвестный даже не шелохнулся. Ладно, лоб теплый, значит, жить будет.
И что теперь?
Она придвинула кресло к кровати и, вглядываясь в его темный силуэт, мысленно подстегивала свою решимость.
Венскоуту сейчас грозит серьезная опасность. Еше зимой все шло хорошо. Тогда наследником был не Эдвард, а другой племянник Дигби — Уильям. Добрый и мягкосердечный Уильям был бы таким же, как дядюшка, щедрым помещиком.
Но Уильям Овертон внезапно умер — возможно, потому, что был так похож на Дигби. В какой-то гостинице возле Файли он плотно поужинал и крепко выпил и чуть позже скончался от апоплексического удара. В результате наследником Венскоута стал Эдвард, родившийся и выросший в Йорке, а теперь яро преданный Новой Республике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17