— Я себя чувствую Евой, — тихо сказала я, глянув на полумесяц, висящий над темным лесом. — На самом краю Эдема.
Джейми громко фыркнул.
— Да, а я, наверное, Адам, — решил он. — У райских врат.
Он повернулся и посмотрел на другой берег, а потом прижался щекой к моему животу.
— Хотелось бы мне знать, к чему я иду, или чего ожидаю?
Я рассмеялась, удивив его. Потом сжала ладонями его голову, заставив посмотреть на мою жаждущую плоть.
— Войди, — сказала я. — В конце концов, я что-то не вижу рядом ангела с огненным мечом.
Он опустился на меня, его тело горело, как в лихорадке, и я вздрогнула.
— Нет? — прошептал он. — Ну, может, ты его просто не заметила?
И огненный меч пронзил меня, заставив забыть о реальности и опалив меня.
И мы пылали вместе, яркие, как звезды летней ночью, а потом упали, сгоревшие и обессиленные, и наш пепел разлетелся над первобытным океаном, теплым и соленым, зарождая в нем новую жизнь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРОШЕДШЕЕ НЕСОВЕРШЕННОЕ
Глава 3
Кошка священника
Бостон, Массачусетс, июнь 1969.
— Брианна!
— А? — Она резко выпрямилась, ее сердце бешено колотилось, звук собственного имени отдавался в ушах грохотом. — Что… а?
— Ты спала. Черт, так и думал, что я не вовремя. Извини, может, мне перезвонить?
Легкая картавость говорившего наконец-то помогла ее нервной системе опомниться, хотя и с запозданием. Телефон. Это звонил телефон. Она машинально схватила трубку, еще не проснувшись.
— Роджер! — Адреналиновая буря, поднявшаяся в ее крови из-за внезапного пробуждения, улеглась, но сердце еще билось слишком быстро. — Нет, не вешай трубку! Я уже проснулась. — Она потерла лицо ладонью, одновременно пытаясь распутать телефонный провод и расправить сбившееся в ком одеяло.
— Да? Ты уверена? Сколько там у вас времени?
— Не знаю, слишком темно, чтобы рассмотреть часы, — ответила она все еще сонно. В ответ послышался низкий смешок.
— Мне очень жаль. Я пытался вычислить разницу по времени, но, похоже, ошибся. Я не хотел тебя будить.
— Все в порядке, мне все равно пришлось бы проснуться, — заверила она его и засмеялась.
— А… ладно. — Она отчетливо слышала улыбку в его голосе, и откинулась спиной на подушки, отведя с глаз упавшие волосы, понемногу начиная осознавать окружающую реальность. Ощущения, рожденные приснившимся ей сном, еще не исчезли, став даже отчетливее в полутьме спальни.
— Мне так приятно слышать твой голос, Роджер, — мягко произнесла она. Ее и саму удивило, насколько это оказалось приятно. Его далекий голос казался ближе, чем отдаленные звуки автомобильных сигналов и шорох шин прямо под окнами.
— Мне тоже, — слегка смущенно ответил он. — Послушай… у меня есть шанс поехать на конференцию в Бостон, в следующем месяце. Я думал зайти… черт, что-то я не то говорю. Ты хочешь меня видеть?
Ее пальцы стиснули телефонную трубку, сердце подпрыгнуло.
— Извини, — поспешно сказал он, прежде чем она успела произнести хоть что-то. — Это подталкивает тебя к решению, верно? Я… послушай… ты просто скажи прямо, если не хочешь.
— Я хочу. Конечно, я хочу тебя видеть.
— А… Но ты не передумаешь? Ты… ты не ответила на мое письмо. Я подумал, может, я что-то не так сделал.
— Нет-нет. Извини. Просто…
— Ладно, я не хотел сказать…
Их слова прозвучали одновременно, и они оба замолчали, смущенные.
— Я не хотел давить…
— Я вовсе не имела в виду…
Они снова заговорили одновременно, и на этот раз он рассмеялся, и низкий звук шотландского голоса преодолел пространство и время, успокаивая ее, как будто он прикоснулся к ней.
— Значит, все в порядке, — твердо произнес он. — Я правильно понимаю?
Она не ответила, только закрыла глаза, и чувство бесконечного облегчения охватило ее. Роджер Уэйкфилд, пожалуй, был единственным человеком в мире, способным понять; чего она прежде не осознавала, так это того, насколько важным может быть понимание.
— Мне кое-что снилось, — сказала она. — Когда телефон зазвонил.
— Мм?
— Мой отец. — У нее слегка перехватило горло, когда она произнесла это слова. То же самое случалось, когда она говорила «мать». Она все еще чувствовала запах прогретых солнцем сосен, приснившихся ей, и слышала скрип сосновых иголок под ногами.
— Я не видела его лица. Я просто гуляла с ним в каком-то лесу. Я шла по тропинке следом за ним, а он мне что-то рассказывал, но я не слышала его… я спешила, стараясь догнать его, чтобы расслышать, но никак не получалось.
— Но ты знала, что этот человек — твой отец?
— Да… но, может быть, я подумала так, потому что вокруг были горы. Я бывала в горах с папой.
— Вот как? Я тоже ходил в горы с отцом! Если ты когда-нибудь вернешься в Шотландию, я покажу тебе седловину Манро.
— Покажешь мне что ?
Он засмеялся, и она вдруг увидела его как наяву, его густые черные волосы, которые он подстригал не лишком часто, зеленые, как мох, глаза, чуть прищуренные в улыбке. Она вдруг заметила, что потирает губы кончиком пальца, и остановила себя. Он поцеловал ее, когда они расставались.
— Манро — одна из шотландских гор, высота которой больше трех тысяч футов. Тут таких много, и каждому интересно, сколько из них он сможет покорить. Для местных жителей это вроде коллекционирования марок или спичечных коробков.
— Где ты сейчас — в Англии или в Шотландии? — спросила она, и тут же заговорила снова, не дав ему ответить. — Погоди-ка, дай сообразить. Это… это Шотландия. Ты в Инвернессе.
— Верно, — в его голосе прозвучало откровенное удивление. — Как ты догадалась?
Она вытянулась и скрестила ноги под одеялом.
— Твое «р» начинает звучать совершенно иначе, когда ты разговариваешь с шотландцами, — пояснила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37