Бетс решилась подать голос.
– Я кое-что об этом знаю, – произнесла она. – Мистер Пертуи уже много лет завидует своему кузену и верит, что только благодаря случайности Берлингем, а не он, станет маркизом. Мистер Пертуи считает, что заслуживает титул больше, чем Берлингем.
– Случайность? Но как такое может быть? Ведь они, насколько мне известно, всего лишь троюродные братья.
Бетс объяснила сложные выкладки Пертуи по поводу на следования титула так, как это разъяснил ей Берлингем.
– Иногда мне кажется, что по Пертуи действительно Бедлам плачет, – добавила она.
Казалось, что леди Стенбурн сейчас расплачется.
– Откуда вы об этом знаете, моя дорогая? – спросила хозяйка. – Ведь всем известно, что они оба оказывают вам внимание. Откуда вы знаете, кому верить?
– Мистер Пертуи сам это признал, как вы только что сами сказали, а Берлингем это подтвердил, – ответила Бетс. – Но более того, Берлингем уверен, что Пертуи устроил так, чтобы что-то подсыпали Берлингему в вино перед тем, как он отправился в «Олмек». Он провел тщательное расследование, и я ему верю. – Бетс встала и оглядела собравшихся. – И еще – мы с Берлингемом помолвлены. Я уверена, вы желаете мне счастья. – Бетс села и погладила мать по руке.
Леди Стенбурн приложила к глазам носовой платок.
Шум стал громче. Среди поздравлений Бетс услышала и несколько восклицаний сожаления. Но Бетс чувствовала, что восновном симпатии дам были на стороне Берлингема.
На многочисленные вопросы о дате свадьбы и планах молодоженов Бетс ответила, что многие вопросы еще только предстоит решить.
– Вы будете жить в лондонском доме Берлингема? – спросила мисс Веском. – Какой стыд, что граф продал большой дом на Маунт-стрит и купил этот маленький на Гросвенор-Роу.
– Я ничего не имею против… – начала Бетс, но ее перебила другая дама.
– Раз уж мы заговорили о доме на Маунт-стрит. Я слышала, новые хозяева дома… как их зовут?., его полностью перестраивают. Я слышала, дом был не в лучшем состоянии, когда они его купили. Похоже, там многое пришлось сделать. – Дама, чье имя Бетс не могла вспомнить, светилась самодовольством.
– Крипфорты их имя, – подсказала леди Стаффорт. – Выскочки.
– Я однажды была у них, – заметила еще одна дама. – Так просто, из любопытства. Безнадёжно. Никакого представления о том, как вести дом. Ни одной книги в огромной библиотеке! Там нет ничего, кроме денег, клянусь. – Она казалась оскорбленной.
Ни одной книги! Бетс не терпелось поскорей увидеть Роба.
Роб начинал сомневаться в том, что хоть кто-нибудь заметил его объявления о продаже книг. Никто не клюнул. Книги занимали огромное место в его маленьком доме. Большинство из них были сложены в аккуратные стопки вдоль одной стены центрального холла. Но сам холл был таким узким, что если кто-то быстро проходил по нему, он обязательно ронял одну или две стопки. Возможно, его план никуда не годится и ему следует использовать эти книги для защиты своих роз зимой. И речи быть не могло о том, чтобы отправить их обратно в Дорс Корт, это было слишком дорого.
В четверг, когда он угрюмо собирал очередную рухнувшую стопку, прибыл посыльный. Он удивился, увидев, что посыльный – один из слуг его отца, этого человека Роберт видел всего неделю назад в Дорс Корте. Он почувствовал, как по телу побежала холодная дрожь. Что-то случилось с отцом?
– В чем дело, Кеттон? – спросил он. – Мой… мой отец?..
– Письмо вашего отца, сэр, – ответил слуга. – О нет, сэр, – поспешно сказал он, увидев, как изменилось лицо Роба, – с ним все в порядке. Просто он считает, что это слишком важно, чтобы посылать по почте. – И протянул Робу письмо.
Роб дрожащими руками разорвал конверт.
«Мой дорогой сын!
Это очень срочно. Я умоляю тебя, не продавай те книги, пока тщательно не просмотришь каждую!
Вчера после ужина пришел Амос Татл, чтобы посмотреть бухгалтерские книги. Хороший человек, этот Амос Татл. Я так тебе благодарен, что ты подумал о нем. Мы вошли с ним в библиотеку, он – первый, а я за ним со свечой, и увидели там Джонаса Дайера. Он, должно быть, проник туда через окно, потому что оно было открыто, а он стоял рядом с фонарем в руке. Татл не колебался ни минуты. Он прыгнул на Дайера, но ему было трудно удержать его, у него забинтована рука. Ты помнишь, что у него сломан палец. Мне пришлось вступить в бой. Я выхватил у Дайера фонарь и ударил его по голове. Мне очень жаль, но я должен сообщить тебе, что теперь на ковре большое пятно.
Пока Татл сидел верхом на Дайере, мне все-таки удалось вытянуть из Дайера, что он прятал банкноты в книгах в моей библиотеке! У него был свободный доступ к бухгалтерским книгам, и он знал, что ни я, ни твоя мать никогда не открывали ни одну из этих книг. Он был поражен, когда увидел голые полки и понял, что книги увезли. Вот как мы узнали, какая связь между этими книгами и воровством, когда мы его прижали. Он не сказал нам, сколько он спрятал. Теперь его уже отправили в суд. Немедленно обыщи все эти книги, Роберт! Я молюсь, чтобы это письмо пришло вовремя!
Я здоров, хотя болит рука от применения силы. Твоя мать намазала ее какой-то своей дурацкой мазью. Она шлет тебе свою любовь. (Она писала за меня это письмо и возражает против „дурацкой мази“.)
Любящие тебя Флиты».
Роб прочитал письмо и издал душераздирающий вопль. Он снова прочитал письмо, руки его дрожали.
– Джорди! – заревел он.
Когда прибежал Джорди, Роб уже копался в книгах. Он брал книгу и, схватив ее за обложку, начинал трясти. Никакого дождя из банкнотов не последовало. Роб нахмурился.
– Вот. Прочти, – приказал он Джорди, совсем забыв, что его преданный слуга читал с большим трудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70