Устав от дороги и переживаний, он уснул, едва вошел в отведенную ему комнату, а встал уже далеко за полдень. Заслышав, что он проснулся, тотчас явился слуга и выразил готовность помочь с умыванием. Михаил с удовольствием освежился чистой, еще прохладной ключевой водой, утерся полотенцем, пахнувшим летом и солнцем, и все случившееся вдруг показалось ему нереальным. Но тишина в доме была какой-то нерадостной, и Репнин снова почувствовал на душе невыразимую тяжесть и непроходящее беспокойство.
Выйдя из комнаты, он неожиданно столкнулся в коридоре с невысоким лысоватым человеком с бегающими, мелкими глазками и препротивными ужимками. Но внешность, помнил поэтичный Репнин, не всегда соответствует истинному состоянию души и мировоззрению, и поэтому, поборов в себе крайнюю неприязнь, он вежливо поздоровался с незнакомцем.
— День добрый, — голосом столь же мерзким, как и его внешность, прогнусавил в ответ незнакомец и представился:
— Забалуев Андрей Платонович, предводитель уездного дворянства.
— Князь Михаил Репнин. Я друг Владимира. Вы не его ли ищете?
— Нет, вообще-то я к его отцу, Ивану Ивановичу. Мы давние приятели. Я был вчера на спектакле. Досада с этим приступом. Надеюсь, ему лучше?
— Иван Иванович умер.
— Как? Почему? Это сердце?
— Барона отравили.
— Вы шутите, однако?! Только вчера вечером он смотрел, как его воспитанница великолепно играла Джульетту. Она была очаровательна, он гордился ею и пребывал в таком прекрасном настроении. Я, конечно, был поражен этим приступом, но… Отравили? А как узнали?
— Доктор Штерн заявил об этом после того, как мы заметили странный запах и какой-то осадок в бренди. Сейчас доктор изучает остатки бренди, чтобы понять, какой это был яд.
— Господин Штерн — хороший доктор и честный человек. Но почему мне об этом ничего не сказали? Убийство в нашем уезде! Я должен знать все. И уже есть подозреваемые?
— Я предполагаю, что здесь не обошлось без управляющего. Он был недавно уволен за воровство. И мы с Анной видели, как он пытался выкрасть графин, в то время как у Ивана Ивановича был приступ.
— Карл Модестович? Возможно, возможно, — засуетился Забалуев, — он похож на смутьяна, он мне с самого начала не нравился. Не смею вас больше задерживать. Передайте мои соболезнования Владимиру Ивановичу.
— Я думаю, вы и сами сможете это сделать завтра — Владимир велел сообщить всем соседям. Да, говорят, ваш уезд — не такой уж и благополучный, и в Петербурге ходят слухи, что здесь не все в порядке с законностью.
— Слухи, я уверен, что это лишь слухи. Но присмотреться к кое-кому повнимательней не мешало бы. К примеру, вот тот же Карл Модестович. Человек, способный на убийство, способен на все. Прошу прощения, мне не стоит более докучать вам, — Забалуев свернул разговор и быстро откланялся.
Репнин с недоумением посмотрел ему вслед и отправился искать Владимира. Кто-то из слуг сказал Михаилу, что молодой хозяин в кабинете барина.
— Прости, Владимир, если помешал, — сказал Репнин, входя, — мне надо кое о чем предупредить тебя.
— Надеюсь, ты не хочешь назвать мне имя убийцы?
— Почему ты так говоришь?
— Сегодня ко мне заходили со своими подозрениями слишком многие. Впрочем, я сам спровоцировал это своей неразумной речью перед слугами. Или, быть может, ты хотел меня утешить?
— Я хотел поговорить с другом об очень серьезных вещах, но, думаю, мне стоит подождать, пока твое сердце смягчится.
— Миша, прости, я сам не свой! — Корф встал из-за стола и протянул Репнину руку. — Мир?
— Мир, — кивнул тот, отвечая Корфу рукопожатием, — но ты все же должен знать: я подозреваю, что барона убил Карл Модестович.
— Вы договорились об этом с Анной? Она недавно была у меня и обвиняла управляющего.
— Ты думаешь, она не права? Владимир, прошлой ночью он пытался украсть из библиотеки графин с бренди.
— Тот самый?
— Он утверждает, что хотел принести его в театр, когда увидел, что барону плохо.
— Но в этом нет ничего предосудительного, Миша! Не знаю, не знаю, — покачал головой Корф. — Все это слишком зыбко, все предположительно. И мы еще очень далеки от решения этой загадки.
— Но мы найдем его, найдем убийцу! Я тебе обещаю! — горячо сказал Репнин.
— Благодарю тебя, Мишель, — кивнул Корф, — но позволь мне еще поработать с бумагами отца. Во многом надо разобраться, во многое вникнуть. Теперь это моя забота и переложить ее мне не на кого, ибо я не знаю, кому я могу здесь доверять.
— Доверяй своему сердцу, Владимир! — с неожиданным пафосом сказал Репнин.
— Сердце? Вот уж где главный обманщик, слабовольный и доверчивый. Нет, мой друг, я как-нибудь сам, без сантиментов.
Оставив Корфа в кабинете одного, Репнин снова оказался в библиотеке и увидел Анну. Она только что поставила в большую фарфоровую вазу огромный букет лесных цветов.
— Красивый букет… — тихо сказал он, подходя к Анне.
— Михаил! Здравствуйте, — кивнула она. — Иван Иванович любил лесные цветы. Ему нравилось, когда в его комнате стояла целая охапка. Каждый день по утрам я собирала ему новый букет и сегодня по привычке нарвала… А потом вспомнила, что не для кого больше!
— Я обещаю разыскать убийцу вашего дядюшки. Клянусь!.. — Репнин потянулся к Анне и пылко обнял ее, но потом спохватился и отступил. — Простите. Я не хотел воспользоваться вашей слабостью.
— Я рада, что вы сейчас со мной. Вы ведь вызвались быть моим братом, не забыли?
— Надеюсь, что это ненадолго, — улыбнулся Репнин и, встретив непонимающий взгляд Анны, пояснил, — я говорю о брате, ибо мечтаю сделать наше знакомство более близким и с самыми серьезными намерениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56