Я предлагаю отменить собрание только потому, что это будет пустой тратой времени — твоего, моего и Элларда. — Дезмонд с любопытством огляделся по сторонам. — Кстати, где эта книжка?
— Что? — Бранди задумалась, пытаясь найти основания для такой уверенности Дезмонда. — А, она надежно спрятана. Не волнуйся, никто никогда не узнает о папиных трудностях. — Она нахмурилась. — Прости меня, Дезмонд, но я все же не понимаю, почему ты так безоговорочно веришь, что в папиной книжке в точности зафиксированы его потери, как и не разделяю твоего убеждения, будто это собрание ничего не даст, кроме ненужных хлопот.
— Ты хочешь сказать, что я лгу тебе?
— Разумеется, нет, — нетерпеливо возразила Бранди. — Я только хочу сказать, ты просто повторил то, что я уже знаю: папа, да и ты, если на то пошло, считали, будто его сделки приносили одни убытки. А что, если он ошибался? Что, если кто-то ввел его в заблуждение… или, еще хуже, обворовывал его? Если так, то ни мистер Хендрик, ни папа не могли бы дознаться. Папе никогда бы не пришло в голову потребовать подтверждения данных, которые ему сообщали. Соблюдая безукоризненную честность в делах, он ни за что бы не заподозрил кого-нибудь из своих партнеров.
— У него и не было бы на то причин, — строго заметил Дезмонд. — Я знаком со всеми этими джентльменами, Брандис. Все они безупречны.
— Отдавая им должное, все же хочу убедиться в этом сама. — Бранди упрямо выпятила подбородок. — Нет, Дезмонд, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что единственный способ получить ответы на все вопросы — это устроить собрание. Если джентльмены, с которыми имел дело папа, придерживаются твердых принципов, как ты говоришь, тогда они поймут мои намерения и не посчитают себя оскорбленными.
— Не посчитают себя оскорбленными? — повторил Дезмонд, зло усмехнувшись. — Не могу с тобой согласиться. Ты неизвестно зачем хочешь поставить в неловкое положение двенадцать чрезвычайно влиятельных, известных аристократов.
— Так вот в чем истинная причина твоего недовольства! Ты боишься, что я, обратившись к твоим знакомым за помощью в розыске убийцы отца, тем самым нанесу им обиду? Прости меня, Дезмонд, но я не могу с тобой согласиться. Как и не могу отменить встречу. На карту поставлено гораздо больше, чем стыд.
— В этом случае, боюсь, мне придется запретить тебе что-либо предпринимать.
Щеки Бранди покрылись красными пятнами.
— Ты хочешь запретить мне? Я не ребенок. И ты не сможешь мне приказать не делать того, что я считаю нужным. Только мне, и никому больше, решать — созывать это собрание или нет.
Дезмонд плотно сжал губы, явно стараясь взять себя в руки.
— Я прошу простить меня, Брандис, — наконец удалось ему произнести. — Я не хотел, чтобы мои слова показались тебе суровыми. В мои намерения не входит что-то диктовать тебе, я думал лишь направлять тебя. — Вымученно улыбнувшись, он схватил ее за руку. — И беспокоюсь я в первую очередь о тебе, а вовсе не о тех аристократах. Я хочу оградить тебя от насмешек общества, которые, знаешь ты это или нет, могут разрушить твою репутацию, а следовательно, и будущее. А я хочу обеспечить твое будущее, малышка, заботиться о тебе и сделать тебя счастливой.
Бранди холодно высвободила пальцы из руки Дезмонда.
— Благодарю, Дезмонд. Я очень ценю, что ты так близко принимаешь к сердцу мои интересы.
Он нахмурился:
— Ты ценишь это, но, по-моему, не очень довольна.
— Не то чтобы недовольна, просто…
— Ты злишься на меня не только потому, что я против собрания, но еще из-за военного министерства, — догадался он. — Брандис, я знаю, ты наверняка считаешь мои действия непростительными. И, наверное, так оно и есть. Но мы оба знаем, что Квентин гораздо счастливее, когда на нем военный мундир. После возвращения в Котсуолд он с головой ушел в расследование, которое может оказаться опасным. Я искренне верю, что для него гораздо лучше в какой-нибудь колонии защищать интересы Англии, чем подвергаться риску здесь, у себя на родине. Да, я признаю, меня беспокоит твое явное расположение к нему. У меня есть планы на твое будущее, планы, включающие защиту, которую могут дать мое имя и титул. Поэтому я использовал свои связи, чтобы ускорить отъезд Квентина. Надеюсь, ты меня понимаешь…
— Что ты такое говоришь? — выдохнула Бранди.
Дезмонд понял, что совершил промах, но было уже поздно.
— А разве Квентин тебе ничего не сказал? — спросил он не своим голосом.
Она покачала головой и долго смотрела на него немигающим взглядом, не в силах поверить тому, что услышала. Потом наконец до нее дошло.
— Ты мерзавец. — Бранди отступила назад, дрожа от негодования и ярости. — Ты устроил так, чтобы Квентина услали из страны? Приказ, вызов в министерство — все это твой коварный замысел?
Дезмонд побледнел:
— Я думал… то есть я предположил, что Квентин упомянул…
— Он не сделал ничего подобного. Зная Квентина, могу сказать, что он скорее всего защищал тебя.
— Защищал? От чего?
— От моего гнева, — выпалила Бранди. — Нет. — Она вытянула руки, оградившись ладонями от Дезмонда, который хотел приблизиться. — Будь ты проклят, Дезмонд. Мне с самого начала следовало быть с тобой откровенной, а не пытаться прибегать к тонкостям, какие только мне известны, чтобы просветить тебя. Пора бы уж самой признать, что тонкости во мне столько же, сколько в тебе честности. Ты отказываешься посмотреть правде в лицо. Так вот, теперь ты ее услышишь — сказанную громко и ясно, хочешь ты того или нет. Я люблю Квентина. Всегда любила и всегда буду любить. Дома он или на чужбине, рядом со мной или где-то далеко — мои чувства никогда не изменятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124